Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
67 
Я чувствую облегчение, как и любой человек, когда освобождают одну из жертв, но совершенно убежден, что, по крайней мере, на Сардинии, закон о замораживании активов сократил разве что число непрофессиональных похищений. Кроме того, многие жертвы так и не возвращаются домой, а время плена неизбежно увеличивается. Для профессиональных похитителей это не препятствие. Семьям говорят: если ваши счета заморожены, предпринимайте другие меры. А когда им не удается что-то сделать, до них доносят слухи о том, что, если знать нужных людей, за тебя заплатит государство. Нет, это не победа. Это в лучшем случае поражение, а в худшем — сотрудничество с врагом.
Как судья я чувствую собственную беспомощность, когда думаю о похитителях, которые за счет налогоплательщиков отдыхают на Багамах. Следовательно, число похищений состоятельных людей, имеющих влияние и связи в правительственных кругах, не может не увеличиваться. Нам остается только надеяться, что, пока этот закон действует, он будет применяться очень жестко. В противном случае он должен быть изменен, как должен быть изменен и закон, позволяющий опасным профессиональным преступникам выходить на свободу, закон, в данном случае давший Пудду возможность похитить графиню Брунамонти.
Большинство итальянцев, в том числе и я, сыты по горло. Я хочу, чтобы было приостановлено действие закона о замораживании активов. Я хочу, чтобы органы правопорядка оказали серьезное сопротивление похитителям — для этого необходимо патрулировать территорию, ловить сбежавших преступников, а в зонах высокого риска создавать особые войсковые подразделения. Только тогда я возьмусь за пересмотр закона о похищениях, прежде всего, квалифицируя похищение как жестокое преступление против личности, а не просто грабеж с отягчающими обстоятельствами».
На той же полосе, набранная более жирным шрифтом, была помещена статья, которая защищала существующий закон, позволяющий замораживать активы, но резко критиковала закон, позволивший известному похитителю, приговоренному к тридцатилетнему сроку заключения, выйти на свободу досрочно.
«В принципе закон следует оставить, потому что он гарантирует выплату выкупа под контролем полиции, при этом купюры помечаются и их впоследствии можно будет отследить. Выкуп, заплаченный тайно, может навредить ходу расследования.
Давайте поэтому позаботимся о том, чтобы вместе с водой не выплеснуть и ребенка. Да, закон нуждается в изменениях, но, что более важно, следует подумать о том, чтобы помешать арестованным и помещенным в тюрьму похитителям беспрепятственно выходить на свободу».
Оставшаяся часть полосы была занята статистикой и кратким описанием недавних похищений. На развороте поместили снимки Леонардо и Катерины Брунамонти. Фотография Леонардо была из тех, что прежде публиковались в этой же газете, а роскошное фото Катерины — совсем новое, выполненное в духе трагедии в шоу-бизнесе: темные очки, намекающие на опухшие от пролитых слез глаза. Снимки сопровождало интервью, которое инспектор прочел у себя в кабинете, нахмурив лоб, но не от внимания, а от мрачных предчувствий. Интервью было дано «представителем семьи Брунамонти». Сбывались худшие опасения инспектора.
— Значит, вы считаете, что это похищение основано на ложной информации?
— Конечно. Запрашиваемая сумма явно превышает наши возможности. Они наверняка располагали ложной информацией.
— И откуда, по-вашему, могла поступить эта ложная информация?
— Никто не может с уверенностью этого сказать. Скорее всего, мы никогда об этом не узнаем.
— Но у вас есть какие-то подозрения?
— Я не подозреваю никого конкретно, но, к сожалению, мастерская графини размещается в палаццо Брунамонти, а это означает, что огромное количество людей имеет возможность посещать здание. Не исключено, что кто-то из постоянных сотрудников может обладать достаточной информацией и иметь знакомства самого различного рода.
— Каково ваше мнение о законе, который замораживает семейные активы?
— Думаю, это мудрый закон, он защищает нас и способствует задержанию похитителей.
— Вас не беспокоит, что его применение неизбежно увеличивает продолжительность плена и даже риск гибели жертвы?
— Не понимаю, почему вы так считаете. Мы сотрудничаем с государством, и государство соответственно должно сотрудничать с нами.
67 
