Последние отзывы

  235  

– Макс, ну ведь язык у тебя! – поморщился Доктор. – Только пробегающих покойниц нам не хватало для полного ощущения праздника!

И как бы специально для того, чтобы сорвать намечающийся разговор и лишить Кантора единственной возможности залатать дыры в памяти, над головами сидящих раздалось озорное «Па-аберегись!», и прямо на стол приземлилась миниатюрная хинеянка в облегающем костюме из черной кожи и с огромным зонтиком в руках. Дедушка мгновенно скис и проворчал что-то насчет любимого сыночка, который вечно все сглазит. А Доктор, предупреждая возможные вопросы, быстро произнес, подавая девушке руку и помогая спуститься со стола:

– Сибейн, моя мать. Диего, сын Макса.

Кантор едва успел вскочить, чтобы не оказаться невежей, но кланяться поостерегся, боясь уронить цыпленка.

– Это тот самый, которого Макс вечно таскает к тебе лечиться? – протараторила тетушка Сибейн. – Рада познакомиться, какой милый мальчик! Хотя порода все же видна невооруженным глазом, правнуков Кирин ни с кем не спутаешь.

Кантор поспешно отвел взгляд от ее хорошеньких ножек, напоминая себе, что перед ним почтенная старушка, а все, что он видит, – иллюзия. Бабушка между тем оборвала на полуслове свои рассуждения о Канторе и его родословной и перевела взгляд на дедушку.

– Я вижу, братец Байли все-таки дотрахался! Вот так оно и бывает, – когда, как и когда оно бывает, слушатели так и не узнали, поскольку из глубин Лабиринта вдруг донесся испуганный женский крик, заставивший тетушку замолчать и насторожиться.

– Ну я же говорил, что Максу противопоказано вообще рот раскрывать! – заметил Доктор. – Вот вам и пробегающая покойница!

Как бы в подтверждение правильности его слов, из кирпичного коридора действительно выбежала рыдающая девушка. И тут начался, как любила выражаться Ольга, дурдом.

Птенец Мафей взвизгнул «Оливия!» и, на радостях вообразив себя орлом, попытался потрясти подружку размахом крыльев и мощью полета. О полном отсутствии перьев на крылышках он вспомнил, только спикировав клювом в траву.

Кантор бросился его ловить, пока никто не наступил, и чуть не пропустил самое интересное.

Дедушка вскочил со стула и одним прыжком оказался на пути бегущей девочки, намереваясь поймать ее в объятия, остановить и успокоить. Однако при этом не учел, что бежит она не просто так и не по своей воле, а по воле все того же течения, которым едва не снесло Макса. Видимо, сила, толкавшая бедную девчушку в черную дыру тоннеля; была намного мощнее, или же у дедушки не было такого опыта, как у Доктора, но удержать Оливию ему не удалось. Девушка промчалась, как Толиков мохнатый слон, снесла, не останавливаясь, бедного дедушку и впечатала своим телом в решетку.

Доктор бросился на помощь, папа попытался последовать за ним, тетушка Сибейн вцепилась в папин рукав, крича, что не в его состоянии туда соваться. Все трое чуть не наступили не Мафея, птенец верещал, не желая ловиться, Кантор, матерясь и стукаясь макушкой о стол, шарил руками в траве… Словом, еще секунд десять у тоннеля царил безобразнейший кавардак.

За это время Кантор все-таки изловил бестолкового принца, папа внял голосу разума, Доктор со своей разговорчивой матушкой с большим трудом оттащили от дедушки несчастную ведьмочку, а сам дедушка…

Кантору хватило одного взгляда, чтобы понять, почему этого больного старика почитают своим вниманием двадцатилетние красотки. Боги, как он на нее смотрел! Сколько нежности, страсти и беззаветного обожания было в этих глазах, какая магическая притягательность таилась в завораживающей полуулыбке, в трепете тонких пальцев, утирающих слезу с девичьей щечки…

– Как тебя зовут, дитя? – ласково проворковал дедушка, чуть задерживая руку, чтобы погладить девушку по щеке. Дитя не удержало вздох восхищения, доверчиво захлопало глазами и представилось. Уже не всхлипывая.

Кантор с величайшей досадой напомнил себе, что зависть – низкое и недостойное чувство, не подобающее истинному кабальеро. Но все же как обидно было сознавать, что неотразимый Эль Драко – всего лишь жалкое подобие, бледная тень своего великого деда…

– Дядя, оставь свои ухаживания! – вмешался Доктор, пытаясь оттащить Оливию подальше от решетки. – Девочке жить осталось в лучшем случае минуту, ты не успеешь.

– Давайте попробуем ее вытащить! – Дедушка обращался к присутствующим родственникам, переводя умоляющий взор с одного на другого, а пальцы его в это время самостоятельно и непринужденно перебирали волосы девушки. В непосредственной близости от ушка и шейки. – Жалко ведь, совсем молоденькая, почти ребенок…

  235