Последние отзывы

  24  

Занна собрала вещи, краем глаза посматривая в сторону кровати, но Джейк, слава Богу, спал как младенец.

«Пожалуйста, Господи, — беззвучно взмолилась она, — позволь мне выбраться отсюда. Позволь мне не встретиться с ним лицом к лицу».

Фраза «в холодном свете дня» внезапно приобрела новое пугающее значение.

Занна бесшумно отворила дверь спальни. Она намеревалась одеться в ванной, но знакомый аромат масла для ванн, смешанный с более резким запахом свечного воска, заставил ее остановиться на пороге.

Нет, — поняла Занна, она не сможет сюда вернуться. Витающие здесь воспоминания были слишком свежими, слишком резкими, чтобы их можно было вынести. На лестнице Занна собрала одежду в узел и на цыпочках спустилась вниз, чутко прислушиваясь к звукам, доносящимся из спальни.

Но, кажется, ей повезло. Когда она отыскала оставшиеся вещи и выскользнула наружу через заднюю дверь, дом все еще был погружен в тишину.

Конечно, еще было слишком рано. Когда Занна осторожно отпирала дверь в «Черный бык» и входила внутрь, она никого не встретила, но услышала отдаленный гул голосов и звон посуды, доносящийся из кухни.

«Как раз вовремя», — думала она, перепрыгивая через ступеньки и горячо желая не столкнуться на лестнице с Труди Шерман. «В комнате ничего не изменилось, и если мне все еще везет, никто даже не заметил, что я не ночевала здесь», — размышляла Занна, комкая простыни и приминая подушку.

Она расчесала волосы, собрав их в привычный строгий узел на затылке, и попыталась справиться с дрожью, прилаживая ленту на ее законное место. Стараясь не вспоминать, как смотрелась эта лента на ее шее.

Занна ополоснула водой лицо и руки, затем припудрилась, собираясь накраситься так густо, как обычно предпочитала. Но остановилась, держа в руке помаду. Потому что ее губы стали другими, более розовыми и припухшими, чем обычно. Под глазами залегли тени, в их взгляде светилась мудрость, древняя как само время. «Чужие глаза, — подумала Занна, положив неиспользованную помаду назад в сумочку. — Чужое лицо».

Она вышла из комнаты и спустилась по лестнице.

— Уже выезжаете? — Труди Шерман казалась удивленной и разочарованной. — Но завтракать будете? Это включено в счет.

Занна покачала головой.

— Мне некогда. У меня на сегодня назначена встреча.

В ее голосе звучала обычная уверенность, и ни малейшего намека на душевные переживания. Пивная уже открылась, и при каждом звуке хлопающей двери Занну бросало в дрожь: она боялась оглянуться и увидеть Джейка.

Занна заплатила наличными до странности небольшую сумму, поблагодарила миссис Шерман, неискренне заверила, что ей было более чем уютно, и пошла к своей машине, изо всех сил стараясь не перейти на бег.

«Хорошо, хоть Джейк ее отремонтировал, — успокаивала себя Занна, садясь за руль. — Остается только надеяться, что он не солгал».

Она повернула ключ зажигания, и двигатель — предатель — завелся с пол-оборота, словно и не ломался вовсе.

Только миновав дорожный указатель и выехав на шоссе, Занна смогла вздохнуть свободно.

Теперь ей нужно вернуться в отель и собрать остальные вещи. Затем ей следует сделать то, что она должна была сделать в первую очередь: вернуться в Лондон.

Она шагнула в свое прошлое и очутилась в опасной стране. Ее сумасбродная затея окончилась бедой, и нет смысла притворяться, что это не так.

Джейк напоил ее и затащил в постель. Грязная история, и не такая уж редкая, но у Занны нет другого объяснения своему странному поведению. И нет других оправданий.

«Но по крайней мере, он не знает, кто я такая», — успокаивала себя Занна.

Сюзи Смит осталась в Эмплшеме, Занна сбросила ее с себя, как змея сбрасывает кожу. Теперь ей нужно радоваться этому, радоваться, что ей удалось исчезнуть бесследно, что она сможет стереть из памяти последние двенадцать часов, словно их никогда и не было, и снова жить своей нормальной жизнью.

Или жизнью, которая считается нормальной…

На одно краткое мгновенье Занна вспомнила Джейка таким, каким она видела его в последний раз — гибкое тело, бывшее нежным, страстным, неутомимым источником ее наслаждения, вытянувшееся на белых простынях в глубоком сне.

Они доковыляли до кровати, все еще завернутые в огромные банные полотенца, которыми вытирали друг друга, а потом снова занялись любовью, разгоряченные от смеха и шампанского, и кончили с такой безумной, немыслимой страстностью, словно знали, что это в последний раз.

  24