очень нудно 
9 
«Я всегда знала, что так случится, – думала королева. – Но от этого мне ничуть не легче».
* * *
Королева закончила исповедь, и Хименес перечислил наказания за грехи. Она была виновна в том, что позволила личным чувствам бороться с ее долгом, допустила слабость, которой она грешила и прежде. Королева обязана забыть, что она – мать.
Изабелла смиренно приняла упреки своего духовника. Он-то, без сомнения, не собьется с пути долга, в этом она уверена. Она смотрела на его изможденное лицо, на строго сжатые губы, никогда не осквернявшие себя улыбкой.
«Ты благочестивый, хороший человек, Хименес, – размышляла королева, – но тебе проще, ибо у тебя нет детей. Когда я думаю о глазах маленькой Катарины, пристально глядящих на меня, мне кажется, я слышу, как она умоляет: «Не отсылай меня из дома. Мне не хочется ехать на этот остров густых туманов и дождей. Я возненавижу принца Артура, а он возненавидит меня. А тебя, мамочка, я люблю так, как не смогла бы полюбить никого».
– Знаю, знаю, любовь моя, – прошептала Изабелла. – Будь это в моей власти…
Однако мысли королевы отклонились от совершенных грехов, и не успев вымолить прощенье, она снова поддалась искушению.
Когда она опять увидит Катарину, то напомнит дочери о ее долге.
Изабелла поднялась с колен. Это была уже не кающаяся грешница, а могущественная королева, и когда она взглянула на монаха, брови ее нахмурились.
– Друг мой, – проговорила она, – ты по-прежнему отвергаешь честь, которой я хотела бы тебя удостоить. Сколько же еще будет длиться твое упрямство?
– Ваше Величество, – отвечал Хименес, – я не смогу занять пост, считая себя недостойным его.
– Ерунда, Хименес, ты знаешь, что эта должность как раз по тебе. Я ведь могу просто приказать принять ее.
– Если Ваше Величество решится на такое, мне ничего больше не останется, как вернуться в свою лесную хижину в Кастаньяре.
– Знаю, что именно это ты собираешься сделать.
– По-моему, мне более подходит быть отшельником, нежели придворным.
– Мы просим тебя быть не придворным, Хименес, а архиепископом Толедским.
– Придворный, архиепископ – какая разница, Ваше Величество.
– Если эту должность займешь ТЫ, уверена, все будет совершенно по-другому, – улыбнулась Изабелла. Она не сомневалась, что через несколько дней Хименес примет архиепископство в Толедо.
Когда королева отпустила его, Хименес направился к себе, в небольшую комнатку, которую занимал во дворце. Она напоминала монашескую келью. На полу лежала солома, у стены стояла кровать, где подушкой служило полено. В комнатушке отсутствовал камин, и какая бы ни была погода, здесь никогда не разжигали огня.
Во дворце говорили: Франциск Хименес получает наслаждение, мучая самого себя.
Когда он вошел в комнату, то обнаружил ожидающего его монаха, и поскольку капюшон у новоприбывшего был откинут, Хименес увидел, что гость – его собственный брат Бернардин.
На суровом лице Хименеса отразилась несказанная радость. Его радовало, что Бернардин вступил в францисканское братство. Мальчишкой Бернардин всегда своевольничал, и меньше всего можно было ожидать, что он вступит в орден.
– О, брат, – произнес Хименес. – Рад встрече. Что ты здесь делаешь?
– Пришел тебя навестить. Я слышал, что о тебе при дворе высокого мнения.
– Человек, о котором при дворе высокого мнения, часто в дальнейшем впадает в немилость.
– Но ты же не впал в немилость. Это правда, что ты стал архиепископом Толедским?
Глаза Бернардина искрились от удовольствия, но Хименес быстро проговорил:
– Тебя ввели в заблуждение. Я не архиепископ Толедский.
– Неужели тебе предложили эту должность, а ты отказался? Нет, ты не такой дурак!
– Я отказался от этой должности.
– Хименес! Да ты… сумасшедший! Непроходимый болван…
– Полно тебе. Что ты понимаешь в подобных делах?
– Только то, какую пользу ты принес бы нашей семье, став самым могущественным человеком в Испании.
– Я всегда боялся, что из тебя не выйдет монаха, Бернардин. Скажи мне, какую выгоду может получить благочестивый францисканец от самого могущественного человека в Испании?
– На твой дурацкий вопрос нет ответа. Любой человек рассчитывал бы на самые высокие почести. А кого бы ими удостоил архиепископ, как не собственную семью?
– И это говорит мой брат?
– Да не будь ты старым лицемером! – возмутился Бернардин. – Думаешь, что сможешь скрыть истинные чувства от МЕНЯ? Ты отказался от этой должности, верно? Или нет? Почему? Зачем? Да для того, чтобы на тебя посильнее нажали. И ты все равно эту должность примешь. А потом, когда поймешь, какая власть у тебя в руках, может, и подашь немножечко бедствующему францисканцу, который случайно оказался твоим родным братом.
9 
