СМЕРТЬ МИХАИЛА И ОТЪЕЗД КАТАРИНЫ

Мария и Катарина из окон Алькасара наблюдали, как приезжают и отъезжают те или иные посланцы. Выражения лиц у обеих девочек были пристально-сосредоточенными, и обе думали об одном – о браке.

Катарина могла узнать приехавших из Англии, а в тех случаях, когда она понимала, что эти люди привезли письма от своего короля, ей становилось чуть ли не дурно от волнения и тревоги. Ведь королева сказала, что в каждом послании король Англии выражает все большее и большее нетерпение.

Тогда Катарина подбегала к матери и на несколько секунд крепко прижималась к ней, еле-еле удерживаясь от слез, и хотя королева сердитым и резким голосом корила ее, Катарина замечала, что Изабелла сама с трудом сдерживается, чтобы не разрыдаться.

«Теперь уже недолго», – каждое утро говорила себе Катарина. А в те дни, когда она ничего не слышала об Англии, она в вечерних молитвах благодарила за то Бога.

Мария же очень изменилась. Всякий раз при виде Катарины она волновалась не менее нее.

– Катарина, ты не видела на гонцах неаполитанских ливрей? Если увидишь, скажи мне, – роняла она.

«Неужели ее совершенно не волнует, что придется покинуть родной дом? – удивлялась Катарина. – Но, наверное, Неаполь не кажется ей таким далеким, как Англия».

По Алькасару ходили слухи, что ближайший брак ожидается либо с герцогом Калабрийским, королем Неаполя, либо Катарина выйдет замуж за принца Уэльского.

А Мария действительно радовалась предстоящему браку.

– У всех других мужья, а у меня никого. Знаешь, это несправедливо, – говорила она. – Боюсь, что обо мне вообще забудут.

– А я бы очень обрадовалась, если бы для меня не нашли мужа, – отвечала Катарина.

– Все это потому, что ты слишком молода, и не представляешь для себя другой жизни, кроме как с мамой. Но такое невозможно.

– Боюсь, ты права.

– Когда тебе будет столько же лет, сколько мне, ты почувствуешь себя по-другому, – успокаивала сестру Мария.

– Это произойдет через три года. Интересно, что тогда будет? Через три года… В тысяча пятьсот третьем году. До него еще долго. Смотри-ка! Посланец. Я уверена, он приехал из Фландрии.

– Значит, он привез известие от нашей сестры.

– О! – воскликнула Катарина и сразу успокоилась. Она боялась послания из Англии, а это были новости из Фландрии, которые могли сделать ее мать несчастной.

* * *

Девочек позвали в покои родителей на аудиенцию. Все выглядело очень торжественно и церемониально. Родители стояли рядом друг с другом, и Катарина сразу поняла, что готовится какое-то важное заявление.

В руке королева держала письмо из Фландрии.

«Наверное, это касается Хуаны, – подумала Катарина, – но, видно, волноваться не нужно. Произошло нечто такое, от чего мама выглядит очень счастливой. Что до отца, то он просто ликует».

В покои вошли и государственные чиновники, которые в то время жили в Алькасаре, и когда все собрались, трубач, стоявший подле короля с королевой, протрубил сигнал.

В покоях воцарилась тишина. Затем заговорила Изабелла.

– Друзья мои, – сказала она, – этот день принес нам великое известие. Моя дочь Хуана родила сына.

Вслед за этими словами послышались торжественные звуки фанфар.

Присутствующие громко закричали:

– Долгих лет жизни принцу!

* * *

Наконец Изабелла с Фердинандом остались наедине. Лицо короля светилось от ликования и радости. Глаза Изабеллы сияли счастьем.

– Вот! Я верила, что наша дочь придет в себя.

– Сын! – восклицал Фердинанд. – Какая радость! Первенец – и сын!!!

– Ей пойдет на пользу материнство, – проговорила королева. – Она поймет, что теперь на нее ложится большая ответственность. И это укрепит ее и сделает более уравновешенной.

  84