Последние отзывы

  132  

Я направилась к двери, а моя собеседница наблюдала за мной, прищурив глаза.

Меня охватила дрожь. Было в этой женщине и в этом доме нечто такое, что заставило меня сильно насторожиться.

И какое же облегчение я испытала, когда выбралась на улицу. Что за напасть! Откуда мне было знать, что предстоит встреча с самой владелицей этого дома! Надо же было такому случиться, что она проходила мимо как раз в тот момент, когда я оказалась около дома. А я была совершенно не готова к такой встрече. И оказалась весьма беспомощна в той роли, которую сама себе выбрала. Достаточно хорошо справляясь с обязанностями гувернантки, я вдруг возомнила себя детективом. Почувствовав себя униженной и потрясённой, я хотела только одного — как можно скорее убраться из этого места.

Пусть это происшествие послужит мне хорошим уроком. Все мои методы расследования оказались грубыми и наивными.

Я домчалась до угла, за которым меня ожидал кэб.

— Что-то вы больно быстро, — проговорил извозчик.

— Да.

— Всё в порядке?

— Да, да.

Я знала, о чём он сейчас думает. «Девушка попала в затруднительное положение и направилась в одно из таких мест. Родильный дом, да, — но там не намерены помогать девушке в таком положении».

Я уселась в кэб, размышляя обо всём, что произошло со мной, переживая вновь каждую мучительную минуту. Почему я упомянула миссис Перри? Только в моей голове могла появиться мысль о том, что Мирабель могла бы появиться там под этим именем. Какая глупость! Единственное, что мне удалось точно узнать, это следующее: Мирабель наверняка была беременна, когда она прибыла в Малтон Хаус, а когда она покинула его, беременности уже не было. Что это могло бы означать? Чей это был ребёнок? Космо? В то время она собиралась выйти замуж за Космо? А может быть, Тристана?

Явились ли эти сведения важной частью доказательства?

У меня было ощущение, что цепь событий всё более и более запутывается, а я отхожу всё дальше и дальше от решения.

Когда я наконец добралась до дома, меня всё ещё била дрожь от этой встречи.

На следующий день я отправилась навестить Лукаса. Когда я постучалась в дверь его палаты, то он открыл её сам. А затем остался стоять на пороге.

— Лукас! — вскрикнула я.

— Взгляни-ка на меня.

Он сделал несколько шагов, и я смогла оценить, что дала операция.

— Сработало! — воскликнула я.

Он кивнул, улыбнувшись с победным видом.

— Ах, Лукас, это просто чудесно!

Я бросилась к нему, и Лукас крепко обнял меня.

— Ты мне очень помогла, — проговорил он.

— Я?

— Ежедневными посещениями. Своей заботой.

— Разумеется, я приходила. Конечно же, я беспокоилась. А теперь расскажи мне всё о себе.

— Ну, пока я чувствую себя довольно неважно.

— А по твоему виду этого не скажешь.

— Они говорят, что дело с операцией выгорело. Я должен буду делать специальные упражнения и ещё что-то в этом роде. В общем, мне лучше. Улучшилось самочувствие. Ощущаю большую лёгкость. Короче говоря, перестал чувствовать себя старой развалиной.

— Чудесно! Значит, во всём этом был смысл.

— Я должен буду пробыть в клинике ещё недельку или две, до тех пор, пока они не поставят меня на ноги. Я снова должен научиться ходить… Ну, всё равно как ребёнок.

Моих сил хватило только на то, чтобы улыбнуться ему. Я чувствовала, что вот-вот расплачусь. Счастье переполняло меня от сознания, что операция закончилась полным успехом.

— Ты ещё побудешь немного в Лондоне?

— Да. Я буду навещать тебя в клинике каждый день и наблюдать, как идёт выздоровление.

— Придётся немного подождать и набраться терпения.

— Так всё равно будет лучше, Лукас.

— У меня так и останется небольшая хромота. Есть вещи, которые врачи не в силах исправить. Но сделали они очень много. А этот хирург — просто гений своего дела. Считаю, что был для них чем-то вроде морской свинки. Знаешь, он остался доволен мной, хотя как минимум вдвое больше он был доволен собой.

— Не ворчи и не умаляй его славы, Лукас. Я так счастлива теперь.

— Я не чувствовал себя так хорошо уже Бог знает сколько времени.

— Рада за тебя, очень рада.

Когда я уходила из клиники, встретилась с хирургом, который делал операцию. Он не скрывал своей радости.

— Мистер Лоример оказался таким превосходным пациентом, — поведал он мне. — Он проявил твёрдость характера, и это было самой большой помощью всем нам.

  132