32 
— Нет, не один! — отрезал. — Там, кроме меня, еще человек двести было.
Протопопов довольно засмеялся:
— Я не это имею в виду. От редакции «Подробностей» были только вы?
— Почему только я? Еще была корреспондент Рудинская, она готовила репортаж.
— И с выставки вы отправились домой?
— В редакцию. Отвез пленку в лабораторию, во вторник готовился выпуск.
— В редакцию вы вернулись вместе с Рудинской?
— Да.
— А потом? Потом вы поехали домой?
«Да ведь он знает, — промелькнула догадка в голове Фрола, — все он прекрасно знает. Чего тянет, спросил бы напрямую».
— Потом мы поехали к ней на дачу в Белощапово. Это на Оке, неподалеку от Коломны, по Рязанской ветке.
— Зачем?
— Ну… Выпили на фуршете на фабрике, после того как сдали материалы, добавили еще. Она предложила поехать.
— В котором часу?
— В пятом.
— И вы сразу поехали?
— Да.
— Домой не заезжали?
— Нет, не заезжал. Вы что, сомневаетесь в чем-то? При чем здесь эта поездка, избили меня в ночь со среды на четверг, а не в понедельник.
Протопопов невозмутимо записал его слова, перечитал написанное, послюнив пальцы, достал из папки новый листок.
— Значит, вас выследили не после того, как вы фотографировали на выставке медтехники в ВВЦ в среду, и не после того, как вы побывали на фабрике в понедельник. Потому что ни в понедельник, ни в среду вы домой не заезжали. Так?
Фрол не выдержал:
— Да откуда я знаю, черт побери, когда меня выследили и как узнали мой адрес?! Спросили в отделе кадров, в справочном узнали по номеру телефона!..
Протопопов выдержал паузу, дождавшись, пока Фрол выговорится и сникнет.
— Нет, Фрол Игнатьевич, — сказал спокойно, — не получается. Отдел кадров — первое, что мне пришло в голову, и я там побывал. Адреса сотрудников посторонним не дают — проверено. В справочнике Союза журналистов вас нет — вы не член союза. Справочная служба адресов по номерам телефонов тоже не дает.
— Ну не знаю я, не знаю! — горячо заверил Фрол. — Вы что, подозреваете меня в чем-то, что ли?
— Нет, но я должен найти преступников. Кто-нибудь может подтвердить, что с понедельника до среды вы находились на даче Рудинской в Белощапове?
— А почему… почему это нужно подтверждать? Вы что, сомневаетесь, что я говорю правду? Зачем мне врать? — побледнев, заерзал на стуле Фрол. — В конце концов, спросите об этом у Рудинской. Нет здесь никакой тайны — она не замужем, совершеннолетняя, да и я разведен, мне двадцать шесть, я имею право…
Фрол осекся и замолчал, наткнувшись на неожиданно похолодевший взгляд следователя. Протопопов смотрел на него пристально, неподвижно, словно хотел навязать игру в гляделки — если отведет глаза, значит, врет. Фрол «игры» не принял.
— Мы не можем спросить об этом у Рудинской, Фрол Игнатьевич, потому что ее нигде нет. Понимаете?
— Как это нет? Я ушел от нее утром, в начале пятого, после того как позвонили ее родители. Они собирались приехать на дачу с какой-то компанией из Петербурга, и я не хотел, чтобы нас видели вместе.
Протопопов встал, отошел к окну и, повернувшись к Фролу спиной, высморкался в платок.
— Откуда вы об этом знаете? — спросил, закрыв форточку.
— Она сказала. Я проснулся в четыре часа, было еще темно. Услышал, как она говорила с кем-то по телефону. Говорила, что дома ей скучно и она ночует у двоюродной сестры. Потом объяснила мне, что звонили родители, обещали приехать к восьми часам. Ближайший автобус должен был проходить в девять с чем-то, я решил пройтись пешком до трассы и добраться до Коломны попутной машиной.
Протопопов слушал молча. Фролу хотелось, чтобы он задал какой-нибудь наводящий вопрос, потому что опасался наговорить лишнего, но тот молчал, глядя на него снисходительно: ну, ну, давай, говорили его глаза, ври дальше.
— Продолжайте, Фрол Игнатьевич.
— Что… продолжать? — совсем растерялся
Фрол. — Дальше я так и сделал — дошел до Рязанской трассы, сел в «КамАЗ» и доехал до станции Голутвин, там взял билет и двенадцатичасовой электричкой прибыл в Москву на Казанский вокзал. Какое все это имеет отношение ко взлому моей квартиры и нападению на меня, не понимаю!
Следователь вернулся за стол, вздохнул. Дописал что-то в протоколе, придвинул листы к Фролу.
— Имеет, Фрол Игнатьевич, имеет, — сказал негромко. — Я так думаю, хотя толком еще не знаю, какое именно.
32 
