очень нудно 
10 
— Ты прав, стража не нужна. Все и так обходят этот дом, как зачумленный. А кроме того, Деограциаса вполне достаточно, чтобы отбить у соседей всякую охоту совать сюда нос. Можешь отослать своих людей, но вели им держать язык за зубами. А сам тем временем начни распутывать это дело.
Малатеста согласно кивнул и бросился вверх по лестнице, а в голове у него крутилась лишь одна мрачная и неотвязная мысль: как можно быстрее убраться из этого проклятого места.
В полной тишине врач принялся за работу. В середине комнаты на мраморном столе лежали останки, выловленные в водах Арно. От долгого пребывания в воде труп разложился гораздо быстрее. Казалось, достаточно малейшего прикосновения, чтобы отвалились куски плоти, которые повсюду свисали с тела.
Вонь была такая, что у Содерини закружилась голова. Ему пришлось опереться о стену, чтобы не упасть. Корбинелли протянул ему банку с каким-то снадобьем:
— Попробуйте эту мазь, Эччеленца. Самое лучшее средство в таких случаях, вы сами увидите.
Содерини зачерпнул пальцем немного мази, которую предлагал врач, и нанес толстым слоем на верхнюю губу. Резкий запах камфары ударил в нос, и тошнота почти сразу же прошла.
— Наш приятель в скверном состоянии, — произнес Марко безо всякого выражения.
— Он разлагается на удивление быстро. Боюсь, что внутри все уже прогнило.
При этих словах гонфалоньер не сумел скрыть гримасу отвращения. Врач предложил ему последнюю возможность не присутствовать при зловещей операции:
— Вам не обязательно оставаться, Эччеленца. Вы можете спокойно подождать наверху. Марко привык мне помогать.
— Ничего. Вряд ли внутри будет хуже, чем снаружи, в любом случае мой желудок уже пуст.
— Хорошо, тогда приступим.
Вооружившись ножом, Корбинелли провел сложную линию на том, что осталось от туловища. Затем он просунул голые руки в тонкий разрез и раздвинул его, так что открылась грудная клетка. То, что он там увидел, судя по его довольной улыбке, кое-что сулило.
— Внутренности сохранились намного лучше, чем я думал. Сердце почти не повреждено, если не считать вот этой смертельной раны.
— Чем это могли сделать? Кинжалом?
— Нет, разрез куда более тонкий и ровный. Я склоняюсь к тому, что это, скорее всего, было какое-то заостренное оружие. Стилет или нечто вроде длинной иглы. Он наверняка почувствовал просто укол.
— Его конец был легче, чем все, что ему предшествовало, — вздохнул гонфалоньер, в то время как Корбинелли продолжал разрезать ткани. — Что ты там еще нашел?
При ярком свете свечи врач внимательно осмотрел печень, потом остальные органы и не нашел ничего примечательного.
— Прежде чем его умертвить, они тщательно обходили жизненно важные органы. Этот человек мог бы жить еще много часов, если бы убийца не решил с ним покончить.
— Как ты думаешь, его пытали долго?
— Я бы сказал, не меньше часа или двух, если убийца работал быстро, а если не спешил, то часа три или четыре.
Гонфалоньер побледнел.
— Так мы ни к чему не придем. Лучше сожжем его и забудем обо всем как можно скорее!
— Сначала я хотел бы посмотреть, что у него в желудке. Как знать, что это даст.
Корбинелли отделил пищевод, затем кишки, потом вынул желудок мертвеца и положил его на холодный мрамор. Он снова взял нож и осторожно рассек внешнюю оболочку.
— На мой взгляд, последний раз он ел по меньшей мере за двадцать часов до смерти. Съел он тогда кусок кулебяки с курятиной и запил красным вином.
Не колеблясь, врач погрузил руки в желудок, что вызвало новый приступ тошноты у Содерини. Он отдал бы все на свете, чтобы не видеть этого посмертного кулинарного опыта, от которого Корбинелли, казалось, получал истинное удовольствие.
Он уже готов был незаметно уйти, рискуя пропустить описание последних составляющих меню, когда врач издал глухое восклицание.
— Что там? Ты нашел что-то интересное?
— Говорил же я вам, что желудок человека расскажет о нем больше, чем его собственный исповедник. Дай-ка мне ту тряпку, Марко, сейчас рассмотрим это поближе.
Кончиком щипцов он ухватил крошечную синюю чешуйку и осторожно положил ее на чистую тряпку. Затем снова порылся в желудке и вытащил еще одну чешуйку, на сей раз ярко-желтого цвета.
— Что это может быть? — спросил мальчик.
— Я уже такое видел однажды, когда вскрывал труп одного художника. Его желудок был забит маленькими чешуйками краски, такими же, как эти.
10 
