Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
51 
Она увеличила громкость и, не поддавшись искушению вырвать из этого дерьмового ящика его дерьмовую кнопку, вернулась к гладильной доске. Полчаса назад Дейв увез Майкла покупать наколенники и маску бейсбольного кетчера, сказав, что послушает новости по радио, а Селеста даже не взглянула на него, чтобы проверить, не лжет ли. Майкл, невысокий и худенький, подавал надежды стать классным кетчером. Его тренер мистер Эванс называл его вундеркиндом и говорил, что рука у него — настоящий баллистический снаряд, и это в его-то годы. Селесте помнилось, что обычно кетчерами ставили здоровенных парней — рослых, с расплющенными носами и выбитыми передними зубами, и она поделилась с Дейвом своими страхами и сомнениями.
— Теперь, милая, такие маски для кетчеров делают — прямо что тебе клетка для акулы. Ее и грузовик не прошибет, скорее сам расшибется.
Целый день она это обдумывала, после чего сказала Дейву, что Майкл может играть за кетчера, но только если у него будет отличное снаряжение и при условии — и условие это решающее, — что в футбольной команде он играть не будет.
Дейв, и сам не очень-то жаловавший футбол, согласился всего через десять минут.
И вот сейчас они поехали покупать снаряжение, в точности такое, как у Дейва, а Селеста глядела на телеэкран, поставив утюг на подставку в опасной близости от хлопчатобумажной сорочки, ожидая, когда кончится реклама собачьей еды и продолжатся новости.
— Прошедшей ночью в Элстоне, — произнес ведущий, и у Селесты екнуло сердце, — двое злоумышленников совершили нападение на студента-второкурсника. Источники сообщают, что жертва, Кэри Уитейкер, был избит пивной бутылкой и находится в тяжелом состоянии и...
И несмотря на то, что в груди покалывало и по спине стекали мокрые струйки, она ясно понимала, что о нападении на мужчину возле бара «Последняя капля» она ничего не услышит. А когда они перешли к погоде, пообещав сообщить затем спортивные новости, она уверилась в этом окончательно.
К этому времени мужчина этот был бы найден. Если б он был убит («По-моему, я прикончил его, детка»), репортеры все бы уже выведали из полицейских сводок и просто из перехватов полицейских радиопереговоров.
И может быть, Дейв преувеличил силу своей ярости и своих ударов... Может быть, грабитель, или кто он там был, уполз зализывать раны, когда Дейв отъехал. Может быть, она ошиблась и в трубу уплыли вовсе не кусочки мозга. Но почему столько крови? Разве можно остаться в живых, потеряв столько крови, и, более того, уйти с проломленным черепом?
Кончив гладить последнюю пару джинсов, она разобрала все по шкафам — Майкла, Дейва и ее, — вернулась в кухню и встала посередине, не зная, чем заняться. По телевидению показывали гольф, и мягкие удары мяча и глухой шум аплодисментов успокоили ее, утихомирили то, что с самого утра саднило внутри. Это не было как-то связано с Дейвом и несообразностями его рассказа и все-таки было. Проглядывала связь с ней и прошлой ее ночью, и с тем, как Дейв, весь в крови, шагнул в ванную, и с тем, как кровь с его штанов оставила след на кафеле, и рана пенилась кровью, и, стекая в трубу, кровь становилась розовой.
Труба. Вот что это было. Вот о чем она забыла. Ночью она пообещала Дейву вымыть сток под раковиной, уничтожить последнюю улику. Она тут же принялась за дело — встала на колени на кухонный пол, открыла шкафчик под раковиной и стала перебирать порошки и тряпки, пока у задней стенки не обнаружила гаечный ключ. Она потянулась за ним, стараясь превозмочь неразумный страх и отвращение, которое вызывал у нее шкафчик под раковиной. Ей всегда чудилась там крыса, притаившаяся под ворохом тряпок, виделось, как она, приподняв морду, вынюхивает, не пахнет ли свежей человечинкой, и усики ее подрагивают.
Схватив гаечный ключ, она на всякий случай похлопала им по тряпкам, отлично сознавая всю нелепость своего страха, и все же на то фобия и есть фобия. Она боялась залезать рукой в темные углы и закоулки. Розмари панически боялась лифтов, ее отец боялся высоты; а Дейва всякий раз прошибал холодный пот, когда приходилось спускаться в погреб. Она подставила под трубу ведро — вдруг хлынет вода, — легла на спину и принялась отвинчивать сифон и колено трубы вначале гаечным ключом, потом, когда труба поддалась, рукой; тут полилась вода с такой силой, что Селеста испугалась, не переполнит ли она ведро, но вскоре напор ослаб, струя превратилась в тонкую струйку, и Селеста увидела, как вместе с остатками воды в ведро полетели очески волос и кукурузные зерна. Затем она тем же образом отвинтила колено с другой стороны — это оказалось нелегко, поначалу оно не поддавалось, и Селеста в раже чуть не свернула шкафчик. Она так налегала на гаечный ключ, что боялась либо сломать, либо вывихнуть руку, и, наконец, труба с металлическим скрежетом чуть-чуть провернулась в гнезде; она нажала сильнее, и на этот раз труба провернулась дважды.
51 
