Последние отзывы

  92  

— Ох уж эти воспоминания, — проговорил Бевил. Со времени приключения на острове он всячески старался выказать мне свою привязанность, и я наконец почувствовала себя лучше. Наверное, если бы не Джессика, я бы совсем успокоилась.

Но она сидела здесь, скромно улыбаясь, и внимательно слушала; сама непринужденность нашей беседы показывала, что она принята на правах члена семьи.

— В таких случаях всегда возникает проблема с костюмами, — сказал Уильям. — Но я знаю отличную фирму, где можно взять их напрокат. — он улыбнулся мне: — Я пользовался ее услугами еще во времена вашего отца.

— У меня — свой костюм, — твердо ответила я. — Я как-то надевала его на один из отцовских вечеров.

Джессика чуть наклонилась вперед:

— Какой же? Из какой эпохи?

— Просто старинное платье. Видимо, оно принадлежало одной из леди Менфрей, потому что существует портрет, где изображена дама, в него одетая… даже если это и не то же самое платье, то оно так похоже, что я не могу заметить разницы.

— Восхитительно. Надеюсь, вы мне его покажете.

— Конечно.

— Полагаю, — продолжал Уильям, — проще всего заняться костюмами мне. Только скажите, кем вы хотите быть.

— Я попробую придумать что-то свое, — сказала Джессика. Она выглядела немного смущенпой, но я тут же поняла, что это только игра: она, как всегда, была полностью уверена в себе. — Если, конечно… меня пригласят.

— Разумеется! — воскликнул сэр Энделион.

Она улыбнулась, словно извиняясь:

— В конце концов, я — только гувернантка.

— О, перестаньте, перестаньте, моя дорогая. — Сэр Энделион одарил ее своим пронзительным взглядом, делавшим его похожим на старого козла. — Вы для нас — друг семьи.

— Тогда, — произнесла Джессика, — раз миссис Менфрей сама готовит себе костюм, я сделаю то же самое.

Я вытащила платье и приложила его к себе. Да, определенно, мои глаза сияли ярче, а кожа приобретала особый оттенок. Я выпустила платье, и оно упало на пол, пока я надевала на голову сетку с топазами. Затем я подняла его и снова приложила платье к себе.

Но даже теперь, улыбаясь самой себе, я не могла избавиться от горьких воспоминаний. Гвеннан.

— Гвеннан, — прошептала я своему отражению. — Если бы ты не сбежала, если бы ты осталась жива и вышла замуж за Хэрри, переехала в «Вороньи башни» и завела там детишек, это было бы так… так чудесно! Ты бы стала мне сестрой, и Джессике Треларкен никогда не пришлось бы нянчить твоего сына.

Но оставалось только смириться.

Мне захотелось снова взглянуть на ту круглую комнату, в которой, как говорили, жил дух печальной гувернантки, и на портрет женщины, которая носила платье, так похожее на мое, что вполне могло оказаться тем же самым.

Кроме того, я намеревалась поговорить с Бевилом о доме, ибо мне казалось неправильным, что большая часть его не используется по назначению. Надо открыть старые комнаты и обновить их, так чтобы мы могли зазывать гостей не хуже, чем Хэрри в «Вороньи башни».

Через несколько дней я выкроила время, чтобы взглянуть на портрет. Пробираясь в нежилое крыло, я убеждала себя, что не отличаюсь особой нервозностью и не верю во всякую чертовщину, но, когда я толкнула дверь и шагнула в заброшенные комнаты Менфреи, я уже не была в этом так уверена. Возможно, всему виной был резкий протестующий скрип, который издала дверь. Я совсем позабыла о нем и испугалась. Придя немного в себя и посмеявшись над собственными страхами, я двинулась по коридору, по которому однажды вела меня Гвеннан. Здесь царил полумрак, ибо единственное окно располагалось высоко в стене, да к тому же было очень грязным. Это просто нелепо. Надо привести эту часть дома в порядок. Я ясно видела, как сэр Энделион пожимает плечами, не желая входить в расходы, а леди Менфрей, конечно, с ним соглашается.

Вдруг что-то коснулось моего лица — словно бы холодная, влажная ладонь. Я отшатнулась и вскрикнула, и мой собственный голос эхом вернулся ко мне. Меня пробрала ледяная дрожь.

Потом я протянула руку к лицу и поняла, что я, как и когда-то, зашла прямо в паутину.

Я, как смогла, стряхнула ее и попыталась обратить все в шутку, но нервы мои были натянуты до предела, и я не могла удержаться от того, чтобы поминутно оглядываться через плечо. Мне хотелось повернуть назад, но я знала, что, сделай я это, стану презирать себя. Поэтому я двинулась вперед и подошла к двери, которую установили вместо шторы. Еще один протестующий скрип — и я шагнула в круглую залу.

  92