Последние отзывы

  26  

Грекова. И друг?

Трилецкий. И друг.

Грекова. Не завидую вам. И ему тоже, кажется… не завидую. Вы добрый человек, но… этот шуточный тон… Бывает время, когда тошнит от ваших шуток… Я не хочу вас обидеть этим, но… я оскорблена, а вы… шутите! (Плачет.) Я оскорблена… Но, впрочем, я не заплачу… Я горда. Знайтесь с этим человеком, любите его, поклоняйтесь его уму, бойтесь… Вам всем кажется, что он на Гамлета похож… Ну и любуйтесь им! Дела мне нет… Не нужно мне от вас ничего… Шутите с ним, сколько вам угодно, с этим… негодяем! (Уходит в дом.)

Трилецкий (после паузы). Съел, брат?

Платонов. Ничего я не ел…

Трилецкий. Пора бы, Михаил Васильич, по чести, по совести оставить ее в покое. Стыдно, право… Такой умный и большой человек, а выделываешь черт знает что… Вот и назвали негодяем…

Пауза.

Не могу же я в самом деле разорваться на две половины, чтобы одной половиной уважать тебя, а другой благоволить к девушке, назвавшей тебя негодяем…

Платонов. Не уважай меня, не понадобится это раздвоение.

Трилецкий. Не могу же я не уважать тебя! Ты сам не знаешь, что ты говоришь.

Платонов. Остается, значит, только одно: не благоволить к ней. Не понимаю я тебя, Николай! Что хорошего, умный человек, ты нашел в этой дурочке?

Трилецкий. Гм… Генеральша часто упрекает меня в недостатке джентльменства и указывает мне на тебя, как на образец джентльменства… А по-моему, этот упрек можно всецело отнести и к тебе, образцу… Все вы, а в особенности ты, кричите на каждом переулке, что я влюблен в нее, смеетесь, дразните, подозреваете, следите…

Платонов. Выражайся ясней…

Трилецкий. Я, кажется, ясно выражаюсь… И в то же время у вас хватает совести величать ее при мне дурочкой, дрянью… Не джентльмен ты! Джентльмены знают, что у влюбленных есть известное самолюбие… Не дура она, братец! Она не дура! Она жертва ненужная, вот что! Бывают минутки, друг мой, когда хочется кого-нибудь ненавидеть, в кого-нибудь въесться, на ком-нибудь выместить свою какую-нибудь пакость… Отчего же на ней не попробовать? Она годится! Слаба, безответна, смотрит на тебя так до глупости доверчиво… Понимаю я всё это очень хорошо… (Встает.) Пойдем выпьем!

Осип (Венгеровичу). Ежели не отдадите тогда остальных, то на сто украду. Об этом не сомневайтесь!

Венгерович 1 (Осипу). Говори тише! Когда будешь его бить, то не забудь сказать: «благодарный кабатчик!» Тсс… Ступай! (Идет к дому.)

Осип уходит.

Трилецкий. Черт возьми, Абрам Абрамыч! (Венгеровичу.) Ты, Абрам Абрамыч, не болен?

Венгерович 1. Ничего… Слава богу, здоров.

Трилецкий. Какая жалость! А мне так деньги нужны! Веришь ли? До зарезу, что называется…

Венгерович 1. Следовательно, выходит, доктор, из ваших слов, что вам больные нужны до зарезу? (Смеется.)

Трилецкий. Удачно сострил! Хотя тяжело, да зато удачно! Ха-ха-ха и паки ха-ха-ха! Смейся, Платонов! Дай, голубчик, если можешь!

Венгерович 1. Вы мне и так уже много должны, доктор!

Трилецкий. Для чего говорить это? Кто этого не знает? А сколько я тебе должен?

Венгерович 1. Около… Ну да… Двести сорок пять рублей, кажется.

Трилецкий. Дай, великий человек! Одолжи, и я одолжу тебя когда-нибудь! Будь столь добр, великодушен и храбр! Самый храбрый из евреев тот, кто дает взаймы без расписки! Будь самым храбрым евреем!

Венгерович 1. Гм… евреем… Всё евреи да евреи… Уверяю вас, господа, что во всю жизнь мою я не видел ни одного русского, который давал бы деньги без расписки, и уверяю вас, что нигде не практикуется в таких больших размерах давание денег без расписки, как среди нечестного еврейства!.. Пусть отнимет у меня бог мою жизнь, если я лгу! (Вздыхает.) Многому, очень многому можно с успехом и с пользою поучиться вам, молодые люди, у нас, евреев, а в особенности у стариков евреев… Очень многому… (Вынимает из кармана бумажник.) Вам занимаешь деньги с охотой, с удовольствием, а вы… смеяться, пошутить любите… Нехорошо, господа! Я старик… У меня есть дети… Считай подлецом, но обходись по-человечески… На то вы и в университете учились…

Трилецкий. Ты хорошо говоришь, Абрам Абрамыч!

  26