Последние отзывы

  41  

— Может, нам остановиться где-нибудь? Мы могли бы выпить чаю и перекусить, если хочешь.

— Я бы с удовольствием, — зевнула Энджел. — Я поменяю ему подгузники, пока ты будешь возиться с машиной!

Роури засмеялся. Положительно он не мог вспомнить ни одной женщины, которая бы так терпеливо выдержала долгое путешествие в такую унылую погоду, да еще с ребенком на руках.

Было уже около восьми вечера, когда они наконец приехали к дому, где на втором этаже современного модного здания располагались апартаменты Роури.

Энджел плохо знала Уимблдон. Ей было только известно, что там проходят каждый год знаменитые теннисные турниры и что там на каждом шагу можно найти бары и гостиницы. Большую часть ее жизни в Лондоне она работала няней в районе Найтс-бридж, а во время короткого брака с Чадом они снимали квартирку за Кингс-роуд.

Как только они вошли в апартаменты Роури, сердце Энджел сжалось.

Он щелкнул выключателем, и мгновенно вспыхнуло множество скрытых лампочек. Подсветка снизу и сверху, крошечные лампочки в потолке, разменом чуть больше виноградины. Большая лампа из обработанного железа ярко горела на низком стеклянном столе. Освещение, очевидно, было сделано профессионалом. Удачно выступали из темноты картины на стенах, притягивало взгляд белое пианино в углу на белом половом покрытии. Энджел с сомнением оглядела комнату, похожую на обложку модного журнала.

Роури поставил колыбельку и позвал ее:

— Пойдем, я покажу тебе остальное.

Покорно Энджел последовала за ним в кухню, которая выглядела словно центр управления космическим полетом. Сверкающее оборудование было похоже на рекламную иллюстрацию в каталоге моделей следующего года.

Роури остановился, включил чайник и облокотился на сверкающую поверхность стола из нержавеющей стали, более уместную где-нибудь в хирургическом отделении.

— Ну, что ты думаешь? — спросил он, наблюдая за Энджел сквозь полуопущенные ресницы.

Она привыкла к большим деревенским кухням. Где в углу валяются грязные ботинки, где собаки дремлют около плиты. Кухням, в которых постоянно что-то готовилось: булькало, выкипало или скворчало, наполняя ее умопомрачительными запахами.

— Не представляю, чтобы здесь кто-нибудь пек хлеб, — упавшим голосом пробормотала Энджел, беспокойно поглядывая на сияющую никелированными деталями плиту.

— А зачем? На углу есть прекрасный магазин. — Роури вышел, предоставив ей следовать за ним. — Спальни с этой стороны.

Энджел вся сжалась.

Его спальня выглядела так, словно ее перенесли в дом из плохого фильма восьмидесятых годов. Кровать в ней была огромна до непристойности.

— Специально для настоящих мачо, — проговорила Энджел. Она нервничала и с трудом сдерживала смех.

— У меня просто руки не дошли заменить ее, — буркнул Роури, не понимая, почему ему все время приходится оправдываться. По правде говоря, он и сам ненавидел эту кровать, но никак не мог выбрать время, чтобы полистать каталоги декораторов. Кровать — это просто место, где спят, в конце-то концов. Но сейчас, видя холодное неодобрительное выражение на лице Энджел, он понимал, что, возможно, был не прав, откладывая домашние дела в долгий ящик. — Энджел? — обернулся он к ней.

Уже по его тону она поняла, о чем он собирался говорить. Но, в конце концов, Роури был здесь у себя дома. И, по правде говоря, он имел полное право спросить ее.

— Да, Роури? — ответила она, стараясь, чтобы ее голос звучал по возможности спокойно.

— Что, если?.. — Удивительно, он как будто никак не мог подобрать слова, он, лучший адвокат в Лондоне! Хотя и обстоятельства, конечно, были необычные, убеждал он себя. — Мы не можем делать вид, что ничего не случилось. Что, если ты беременна?

— Проблемы надо решать по мере их поступления, — автоматически ответила Энджел и в ужасе зажала рот ладонью. — Боже мой! Поверить не могу, что я так сказала!

Он не мог не рассмеяться, такое комическое выражение было на ее лице.

— А почему нет?

— Это одна из тех фраз, какие могла бы сказать моя мама! — Она покраснела, увидев, что он думает о том же, о чем она. Что, если она уже готовится стать мамой?

Но Роури, который привык к логическому, упорядоченному мышлению, настойчиво стремился внести хоть какую-нибудь ясность в их отношения.

— Ты знаешь, нам просто необходимо обсудить…

— Нет! — сказала Энджел так горячо, что это испугало их обоих. Если все, что произошло в отеле «Блэк-Больер», и имело какие-нибудь последствия, Энджел убедилась: главным из них было то, что никогда уже она не будет чувствовать себя ниже Роури, в чем бы то ни было. — Какой смысл обсуждать это? Если я не беременна, тогда разговоры об этом будут пустой тратой времени, а если беременна, тогда все, что мы скажем сейчас, тоже будет бесполезно: мы ведь не знаем, что мы тогда будем чувствовать. — Она посмотрела на него своими чистыми и очень искренними зелеными глазами. — Согласись, Роури, что это так!

  41