Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
93 
Киндаити обратился к Киё:
— Господин Киё, пожалуйста, продолжайте.
Киё угрюмо взглянул на Киндаити, но продолжил свое чудовищное повествование:
— Когда мать исчезла, мы с Сизумой подбежали к Томо. Отнесли его обратно в лодочный сарай и попытались как-то оживить его дыханием рот в рот, но это не помогло. Сизума, опасаясь, что его долгое отсутствие может вызвать подозрения, вернулся в дом, а я в отчаянье все еще пытался оживить Томо. Примерно через полчаса Сизума вернулся, спросил, удалось ли мне это. Я ответил отрицательно, и тогда он сказал, что нельзя оставлять тело на территории поместья. «Отвези его обратно в деревню Тоёхата, — сказал он. — Сними с него рубашку и привяжи его к стулу, как было до того. Пусть думают, что его убили там». Сказав это, он дал мне денег, чтобы я мог уехать в Токио, и струну от кото, вместе с указаниями, на что ее употребить.
Голос Киё дрогнул и стал еле слышным. Но, собравшись с последними силами, он отрывисто заговорил:
— А что еще мне оставалось делать? У меня не было иного выбора, кроме как повиноваться ему. Сизума открыл ворота канала, снаружи мы нашли лодку, на которой приплыл Томо, положили тело в нее, и я погреб к деревне Тоёхата. Сизума закрыл за мной ворота. Добравшись до заброшенного дома, я устроил труп Томо, как мне велел Сизума, потом пешком дошел до Верхнего Насу и тут же уехал в Токио. А дальше… дальше, пока мне на глаза два дня назад не попалась вечерняя газета, я просто бродил по Токио, бесцельно, безнадежно, снедаемый чернейшей скорбью и болью.
Внезапно из глаз Киё потекли слезы.
Выбор Сизумы
Вечерние тени, наверное, удлинились, потому что капель, еще недавно так громко звеневшая, стихла, и в углах большой комнаты постепенно скапливался холод. Киндаити поежился не столько от холода внешнего, сколько от дьявольских деяний Мацуко, от; жестокости судьбы и злосчастных обстоятельств, постигших Киё, — они леденили ему душу.
Но не время предаваться печали. Он снова повернулся к Мацуко.
— Госпожа Мацуко, теперь ваша очередь. Надеюсь, вы нам все расскажете.
Мацуко пронзила Киндаити хищным взглядом, скривила губы и ответила:
— Разумеется, расскажу. В конце концов, чем больше я расскажу, тем меньше вины будет на моем дорогом сыне.
— В таком случае, пожалуйста, не начнете ли с убийства Вакабаяси.
— Вакабаяси? — Мацуко удивленно вскинулась, потом фыркнула и сказала: — Ах да, этот. Совсем забыла — ведь это случилось, когда меня не было в Насу. Что ж, именно я заставила Вакабаяси сделать копию завещания. Сначала он упорно отнекивался, но я грозила ему, обхаживала его, и в конце концов, поскольку он был мне кое-чем обязан, он не смог отказаться. Он сдался. Можете себе представить, в какой я была ярости, когда прочла завещание. Во мне кипело негодование и ненависть к Тамаё, с которой так щедро обошлись в завещании только потому, что она потомок благодетеля отца, — в куски готова была ее разорвать, и этого мне было бы мало. Тогда-то я и решила: Тамаё должна умереть. Если я что-то решила, я иду до конца. Испробовала всякого рода маленькие хитрости — подбросила гадюку в спальню, испортила тормоза в машине, продырявила лодку — но всякий раз мне портил дело Макака.
Она пососала трубку.
— Через некоторое время я поняла, что не все так просто — Вакабаяси кое-что заметил. Он, похоже, был влюблен в Тамаё, и когда с ней стали происходить такого рода неприятности, он заподозрил меня. Это никуда не годилось. Мне было все равно, что случится потом, но тогда я не могла допустить, чтобы стало известно, что я тайком прочла завещание. Перед отъездом в Хакату на встречу с Киё я подарила Вакабаяси пачку сигарет, одна из которых была отравлена. Но даже я не рассчитывала, что она сработает в такой удачный момент.
Мацуко мерзко, презрительно хохотнула.
— Где я достала яд? Прошу прощения, об этом я умолчу. Не стану причинять неприятности кому-то еще. Как бы то ни было, после этого я отправилась встречать Киё и по дороге внимательно изучила завещание. И решила не убивать Тамаё. Поняла, что если Тамаё умрет, Киё получит полный контроль над делами фирмы Инугами, но остальное-то состояние будет поделено на пять частей, и Киё достанется только одна пятая, а отродью Кикуно Аонума — в два раза больше
Ее ярость до сих пор не утихла — Мацуко громко скрипнула зубами.
— Тогда я вновь и внимательней перечитала завещание и поняла, что отродье Кикуно наложит лапу на часть состояния только в двух случаях: если Тамаё умрет или если она откажется выйти замуж за одного из трех внуков и так потеряет права на наследство. Вот тут-то до меня дошло, как точно отец все рассчитал. Он слишком хорошо знал нас. Он знал, что мы постараемся избавиться от Тамаё, и воспользовался историей с Кикуно Аонума, чтобы это предотвратить. Прекрасно понимая, как мы ненавидим Кикуно с ее сынком, он все выстроил так, что дал нам единственный способ лишить это ничтожество, это отродье Кикуно его части наследства — оставить Тамаё в живых. Как он был изобретателен!
93 
