Последние отзывы

  138  

Изящная надпись «Нью Лайф Пикчерс».

Анита вынула из кармана шелковую перчатку, натянула на правую руку, вынула наугад одну кас­сету и посветила на нее фонарем.

«Сила преображения».

Молодой полицейский нагнулся над ящиком:

– Что это?

– Точно не знаю, – прошептала она. Разогнувшись, обвела взглядом десяток коро­бок, стоявших по углам комнаты:

– Надо немедленно просмотреть все это.

Десять минут спустя коробки перенесли в быв­шую прачечную. Де Врис, как завороженный, на­блюдал за происходящим: шесть стоящих в ряд видеомагнитофонов, показывавших в ускоренном темпе джакузи и океанские волны, были выключе­ны. Анита взяла шесть новых кассет, вставила их в черные глотки аппаратов и стала терпеливо ждать появления картинки.

Ей попались пять разных фильмов, один из них шел одновременно на двух крайних экранах. Меж­ду двумя «Силами преображения» можно было увидеть «Горячую и красную, как жизнь», «Сест­рицу Полную Луну», «Праздник сумерек» и «Культ пилы».

Шесть бесконечных повествований о зверст­вах, жуткие видеоклипы для просмотра в аду.

Крики и мольбы, несшиеся из динамиков, были настолько невыносимы, что пришлось приглушить звук. Некоторые ленты шли на никому не понят­ных иностранных языках. «Возможно, на славян­ских», – думала Анита, окаменевшая перед чудо­вищным зрелищем. Молоденькие девушки, иногда совсем девочки. Лет по четырнадцать-пятнадцать…

Истязать человеческое тело можно воистину бесконечно. В каждом фильме была сцена казни, которой предшествовали длинные сеансы пыток и мучений. Изображение было четким, глубоким, на­сыщенным, с хорошим разрешением. Снимали на­верняка профессионалы. Красивые световые и ды­мовые эффекты. И музыка. Классика, джаз тридцатых и сороковых годов. Словно контрапункт мольбам и животным воплям.

Потрясенная невыносимым зрелищем, Анита начала кое-что понимать.

В «Празднике сумерек», например, палачей-мужчин и женщин – было около дюжины, все в ма­сках, они пили кровь своих жертв, подвешенных за ноги, из великолепных хрустальных бокалов. То же самое делали и две пары в «Горячей и красной, как жизнь».

В «Культе пилы» двое мужчин и одна женщина с лицами, скрытыми кожаными капюшонами, на­силовали и расчленяли заживо четырех девушек-подростков из разных стран Восточной Европы, Юго-Восточной Азии и Ближнего Востока.

В «Сестрице Полной Луне» группа женщин в красных масках медленно пытала двух подростков восточного типа – индусов или пакистанцев, двух чернокожих женщин и маленькую тощенькую де­вочку-подростка с рыжими волосами.

На лицах окружавших ее людей, помимо ужа­са и отвращения, Анита видела жалость и состра­дание к жертвам.

Несколько пар черных гневных глаз были обра­щены на де Вриса, который стоял опустив голову… Вот в чем было дело. Запретными съемками на­слаждались не только Ева К. и ее новый любовник, они делились своим опытом с другими. Наверняка входной билет стоил недешево. Частный клуб, для самых избранных, где в выходные можно позволить себе предаться дикости в самом чистом виде, снимая ее роскошной аппаратурой, а не вульгарной каме­рой. Наверное, потом эти ленты продавали за боль­шие деньги другим приверженцам «стиля», гото­вым, в свою очередь, вступить в секту избранных. Во всем мире. Организация с четким разграни­чением ответственности и с обществами-прикры­тиями.

Во всем мире, на протяжении многих месяцев, даже лет, мужчины и женщины регулярно преда­вались чудовищным играм и хранили напоминания о своих извращенных развлечениях в укромных уголках личных библиотек. Другие наслаждались ими тайно, в ожидании, когда смогут и сами испы­тать подобное… Да, Ева Кристенсен изобрела куда более мощный наркотик, чем белый порошок, рас­пространяемый мафией.

Наркотик – красный и горячий, как жизнь. Кровь. Насилие. Террор.

Чистая Власть.

Самый безжалостный из наркотиков.

Они довольно быстро пересекли границу Эстремадуры, и в Танганейре Хьюго нашел телефонную кабинку, откуда позвонил в Центральный комисса­риат Фару. Как и было условлено, он представился «инспектором Хьюго из Амстердама» и попытался объясниться по-английски. Если он правильно по­нял дежурного, Аниты в комиссариате не было – она оставила телефон, по которому просила с ней связаться.

Хьюго взглянул на часы. До шести оставалось совсем мало времени.

Он набрал номер и услышал молодой женский голос, напряженный и растерянный: «Каса-Асуль, Добрый день». Он попросил позвать инспектора Аниту Ван Дайк, и ему ответил угрюмый голос по-португальски, – судя по всему, человек интересо­вался целью его звонка.

  138