Последние отзывы

  97  

– Ты можешь убить себя и вернуться? – перебил Айвэн.

Даника покачала головой, улыбаясь так, как может улыбаться лишь человек, полагавший, что ему никогда уже не придется улыбнуться.

– Во время приостановки никто не умирает, – объяснила она. – Я замедлила биение сердца и дыхание, замедлила ток крови по венам, и все, кто смотрел бы на мое тело, даже исследовав его, решили бы, что я мертва.

– Так ты сбежала от голода Кьеркана Руфо, – заметила Шейли.

– И от моих поисков тоже, – добавил Кэддерли. – Вот почему я не смог найти ее, войдя в царство духов. – Он взглянул на Данику и задумчиво улыбнулся. – Я искал не в том месте.

– Я чуть не убила тебя, – сказала Шейли, ошеломленная своими словами, и рука ее потянулась к рукояти прикрепленного к поясу меча.

– Ба! – фыркнул Айвэн. – Это было бы не в первый раз!

И они рассмеялись – друзья, которым удалось выжить, – забыв на миг об утрате Библиотеки, об утрате Дориген и об утрате собственных иллюзий. И громче всего звучало вечное «хи-хи-хи» Пайкела.

На следующий день Кэддерли привел всех обратно в Библиотеку, разыскивая притаившихся в темных щелях низших вампиров и предавая покою встреченных зомби. Выйдя наружу уже во второй половине дня, друзья были уверены, что два первых этажа очищены от врагов. Следующим утром Кэддерли и его спутники принялись выносить из Библиотеки самые ценные артефакты, уникальные произведения искусства и древние манускрипты. Даника была счастлива обнаружить, что все записи Пенпага Д'Ана уцелели.

А еще больше радости доставил воительнице и всем остальным тот миг, когда они нашли среди тьмы единственное святилище, единственный участок света, устоявший против вторжения Кьеркана Руфо. Песни брата Чонтиклира послужили ему щитом против зла, и его комната не подверглась осквернению. Истощенный, почти умирающий от голода, поседевший после перенесенных ужасов, он упал на руки Кэддерли, рыдая от счастья, а потом, когда друзья вывели его на солнце, опустился на колени и больше часа молился.

В тот же день чуть позже из Кэррадуна прибыли четыре десятка вооруженных солдат – в город пришло известие о нападении на торговый караван. Кэддерли быстро привлек их к работе (кроме группки нарочных, которых он послал обратно в город передать информацию о том, что случилось, предупредить и предостеречь на случай любых необъяснимых происшествий), и вскоре в Библиотеке не осталось больше никаких ценностей.

Солдаты расположились лагерем на лугу к востоку от Библиотеки, на дальнем конце поля, ближе к диким тропкам, чем к зияющему провалу дверей. Однако и тут было слишком близко, о чем Кэддерли и сообщил им, так что люди собрали палатки, припасы и отправились поглубже в горы.

– Ну и что же теперь будет? – спросила Даника молодого жреца, когда солдаты разбили новый лагерь.

После падения Кьеркана Руфо прошла уже неделя – неделя, за которую юноша набрался сил, вслушиваясь в слова Денира.

– Здание испоганено, – отозвался Кэддерли. – Денир и Огм никогда больше не войдут туда.

– Ты намерен бросить его? – поинтересовалась девушка.

– Я намерен разрушить его, – мрачно ответил Кэддерли.

Даника хотела спросить, о чем это он, но Кэддерли прошел мимо нее прямо к полю, не дожидаясь новых расспросов. Девушка немного помедлила, прежде чем последовать за ним. Он помнила сцену в Замке Тринити, помнила злобный бастион Абаллистера после падения колдуна. Кэддерли и тогда хотел уничтожить крепость тьмы, но передумал или понял, что у него не хватит сил для выполнения такой задачи. Так о чем же он думает сейчас?

Сгустившиеся над вершиной утеса к северу от Библиотеки Назиданий черные тучи предупредили весь лагерь о том, что надвигается что-то жуткое. Солдаты бросились укреплять палатки и паковать припасы, опасаясь бури, но Айвэн, Пайкел, Шейли и Билаго догадывались, что эту ярость тщательно направляют, а брат Чонтиклир, возможно, понимал это лучше всех.

Группа нашла Данику стоящей в нескольких шагах за спиной Кэддерли на лугу перед массивной каменной постройкой. Бесшумно, не желая помешать безусловной важности происходящего, они собрались вокруг девушки. Никто, кроме Чонтиклира, не осмелился приблизиться к молодому жрецу. Он оглядел Кэддерли и обернулся к остальным с понимающей, уверенной улыбкой. И хотя жрец и не являлся частью того, что творилось с Кэддерли, Чонтиклир начал петь.

Кэддерли стоял прямо, развернув плечи, вытянув руки к небесам. Он тоже пел на пределе напряжения связок, но его голос был едва слышен сквозь рев ветра и гром, рвущийся из черных туч, не задерживающихся на вершине утеса, а ползущих прямиком к оскверненному месту.

  97