60 
Романы Рабле — это одновременно величественный и балаганно-ироничный гимн Возрождению, красочный карнавал, с его грубоватыми шутками и действами, раскрывающими смысл философии жизнелюбия и свободы человеческого духа.
Такая форма подачи литературного материала стала называться «раблезианством» — синонимом широты, буйства красок и балаганной гротескности.
Ярчайший тому пример — первые строки «Гаргантюа», обращение автора к читателям: «Достославные пьяницы и вы, досточтимые венерики, ибо вам, а не кому другому, посвящены мои писания…»
Даже в наше компьютерно-циничное время романы Рабле задевают за живое не блещущих эрудицией ханжей, так что можно легко представить себе, как воспринимались в 1534 году святошами в сутанах и без оных такие вот слова…
ИЛЛЮСТРАЦИЯ:
«Милые вы мои сукины дети, покорнейше прошу вас: ежели попадутся вам такие вдовушки, с которыми приятно было бы иметь дело, то валяйте-ка сами, а потом приводите их ко мне. Ведь если они и забеременеют на третий месяц, то ребенок все равно будет признан наследником покойного, а как скоро они забеременеют, то потом действуют без всякой опаски: пузо нагуляла — поехали дальше! Вот, например, Юлия, вдова императора Октавиана: она отдавалась своим трахалыцикам только когда чувствовала себя непорожней, подобно тому, как судну требуется лоцман не прежде, чем оно проконопачено и нагружено…»
«Сударыня! Да будет Вам известно, что от любви к Вам я потерял способность писать и какать. Вы не можете себе представить, как это ужасно. Если со мной приключится что-нибудь худое, кто будет виноват?»
Но самый главный, самый беспощадный удар раблезианской сатиры был направлен на Церковь, и она, естественно, не собиралась оставлять этот удар без адекватного ответа. Кто знает, как бы сложилась судьба писателя и его произведений, если бы не авторитетное и решительное заступничество короля Франции Франциска I, поклонника его таланта…
КСТАТИ:
«Дело не в том, чтобы быстро бегать, а в том, чтобы выбежать пораньше».
Франсуа Рабле
А может быть, — в очередной раз, — Церкви повезло, что она не сожгла на костре такого вот человека, потому что… поди определи, какая из капель последняя…
Еще один современник королевы Наваррской — итальянец Пьетро Аретино. О, это был большой проказник! Сын сапожника, выдававший себя за плод несчастной любви некоего знатного дворянина и некоей очаровательной пастушки, он обладал неиссякаемыми запасами жизненной энергии и дерзкого авантюризма.
Едва ли кто-то смог бы объяснить, каким именно образом Аретино попадает в число придворных Папы Климента VII, причем, слывет одним из его любимцев. При папском дворе Аретино исполнял роль, которую можно было бы определить как нечто среднее между понятиями «придворный поэт» и «организатор развлечений».
В тот период своего творчества он написал цикл весьма откровенных сонетов, иллюстрации к которым были выполнены художником Джулио Романо. На этих рисунках были изображены различные эротические позы, названные современниками не иначе как «позами Аретино».
«Позы Аретино»
Это творение вызвало громкий скандал при папском дворе, настолько громкий, что Аретино попал в опалу и вынужден был удалиться в Венецию. М-да… весьма суровая ссылка…
Впрочем; известно, что истинной причиной этой ссылки были не столько скандальные сонеты, сколько скандальные похождения папского любимца, совратившего подавляющее большинство жен римских аристократов.
Папа вскоре простил проказника, и в Венеции он пользовался большим почетом у властей. Там Аретино жил в огромном палаццо, окруженный целым гаремом красавиц, которых называли «аретинками». В этом палаццо устраивались пышные празднества и оргии, которые поэт называл «пирами любви».
Там, в Венеции, Аретино написал свое знаменитое произведение «Раджионаменти», построенное в виде диалогов между куртизанками. В этих диалогах достаточно подробно и ярко отражена жизнь высшей римской знати и обслуживающих ее представителей других сословий. Вот почему «Раджионаменти» было классифицировано как крайне непристойное произведение, хотя там не описывались никакие «позы Аретино», а лишь оценивались нравы высшего общества…
ИЛЛЮСТРАЦИЯ:
«СВОДНЯ: Я вне себя, когда думаю о том, что нам подорвали нашу некогда почетную профессию, да еще кто! — жены и дамы, мужья и господа, придворные кавалеры и барышни, исповедники и монахини. Да, дорогая кормилица, ныне вот эти знатные сводники управляют миром, герцоги, маркграфы, просто графы, кавалеры.
60 
