Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
203 
Нужно отметить, что главный герой той поры — рыцарь, и никто другой. Это потом в этом качестве на арену Истории выйдут торгаши, ростовщики и их наемники, а пока что золото имеет значение всего лишь одного из средств достижения тех или иных значимых целей. Меч в ту пору был гораздо предпочтительнее…
КСТАТИ:
- «Все мое», — сказало злато;
- «Все мое», — сказал булат.
- «Все куплю», — сказало злато;
- «Все возьму», — сказал булат.
Александр Пушкин
Однако пройдет совсем немного времени, и злато заставит булат служить ему, поначалу даже не подозревая об этом, затем — сокрушаясь, как это можно было так влипнуть, а совсем немного погодя — вполне сознательно…
Кризис жанра
Примерно к середине XI века произошел довольно ощутимый перелом в европейском коллективном сознании, перелом, который не мог не повлиять на коллективное бытие.
Тогда в Европе завершался процесс образования государств, создавалось какое-то подобие консолидированной защиты от внешних, неевропейских врагов, от нехристей иными словами. Формировалось понятие европейской общности.
Формировалась и система европейских ценностей, в которой не последнее место занимала идеология рыцарского сословия, призванного стать нравственным стержнем общества, эталоном духовности, носителем именно тех качеств, характеризующих человека, который, цитируя Сократа, «ест, чтобы жить, а не живет, чтобы есть», как это присуще большинству людей иных слоев общественной пирамиды.
Разумеется, это был некий идеал, зачастую всего лишь задекларированный, далекий от реалий бытия, но все же идеал, норма, ценность которой едва ли кто-нибудь осмелился бы оспаривать, по крайней мере, публично.
Понятно, что этим идеалом часто прикрывались, что его не менее часто извращали в угоду низменным страстям, что едко спрашивали у его верных носителей: «Если ты такой благородный, то почему же ты такой бедный?» Думается, все-таки, что такие вопросы, если и имели место, то произносились вслух крайне редко, потому что любой, самый бедный рыцарь занимал положение неизмеримо более высокое, чем самый богатый торговец.
Но вот приходит время, когда торговец, дождавшись того, что рыцарь отвоевал для него место под солнцем и прочие благоприятные условия, решает взять реванш за свое второсортное (вернее, третьесортное, так как торговцы составляли так называемое «третье сословие») положение в обществе и утвердить приоритет злата в его извечном споре с булатом. Сделать это было очень непросто, потому что господствующая идеология отвергала саму вероятность такого приоритета, так что перед реваншистом стояла задача ненавязчиво, этакой тихой сапой внедрить в общественное сознание те ценности, которые оно категорически отвергало как недостойные, низменные, плебейские, мужицкие и т.п.
КСТАТИ:
«Когда заботятся только о личной выгоде и забывают о чувстве долга — это называется величайшей подлостью».
Сюнь-цзы
И внедрить эту «величайшую подлость» в общественное сознание, сделать ее из порока добродетелью взялась очень даже златолюбивая сила, называемая духовенством.
Если учесть, из каких слоев населения оно рекрутировалось, какими ценностями руководствовалось и к каким целям стремилось, то не стоит удивляться тому, что именно духовенство и стало тем шприцем, посредством которого в относительно здоровую кровь был введен наркотик так недавно презираемых ценностей третьего сословия.
КСТАТИ:
«Перелистайте истории всех народов Земли: везде религия превращает невинность в преступление, а преступление объявляет невинным».
Дени Дидро
Нельзя ставить знак равенства между такими понятиями, как «Бог» и «религия» и уж тем более — между религией и Церковью. Они не более равнозначны, чем «отечество» и «государство» или «любовь» и «брак».
Господь — в высшем понимании этого слова — едва ли нуждается в слабо напоминающих космические корабли офисах, где служат чванливые клерки — одни бородатые, другие гладко выбритые, третьи обрезанные, но все одинаково настойчиво претендующие на доходные места посредников…
А тогда, в XI веке, духовенство необычайно талантливо сыграло свою роль, обрядив плебейскую алчность в плащ благородного защитника христианских ценностей.
Вот с этого-то все и началось…
203 
