Последние отзывы

  30  

Так вот почему он не стремился к разводу с ней, он признался в этом. Их теперешний «союз» защищал его от подобных претенденток. Она взглянула на тяжелую серебряную вилку. А что будет, подумала Крессида, если она ударит ею по тарелке и разобьет ее на мелкие кусочки?

– Неудобство, – произнесла она холодно. – Похоже, что за такое неудобство многие мужчины отдали бы все на свете.

– Многие – да. – Он умышленно сделал паузу. – Я же предпочитаю сам охотиться за своей добычей.

Свой следующий вопрос она задала, сама не зная, что заставило ее сделать это.

– И ты уже кого-нибудь присмотрел? Кто удостоится чести вынашивать твоего ребенка?

Но на этот раз взгляд Стефано напугал ее. Он был полон откровенной злости, которая, правда, быстро растаяла.

– Тебя это так мало волнует? – рыкнул он. – Ты действительно такое холодное, бесчувственное…

– Кажется, я выбрала неподходящий момент, – вдруг раздалось рядом с ними. Слова были произнесены по-американски, невнятно. – Это битва один на один или можно к вам присоединиться?

Крессида онемела, а Стефано вскочил, обнял женщину и наклонил свою темноволосую голову, чтобы расцеловать ее в обе щеки, как это принято в Европе.

– Эбони! – тепло поприветствовал он ее.

«Эбони! – злобно повторила про себя Крессида. – Что за нелепое имя! Даже если оно и идет ей».

Женщина имела довольно высокий рост – она казалась всего на несколько дюймов ниже Стефано. У нее были гладкая, как шелк, смуглая кожа, темно-шоколадного цвета глаза и гордая осанка амазонки. Но самое сильное впечатление производили ее черные как смоль волосы, блестящие густые пряди которых спускались до пояса. Рука ее с красным маникюром лежала на руке Стефано, а он, который обычно не любил случайных соприкосновений, казалось, ничего не имел против.

Они весело перебросились несколькими фразами, и вдруг Стефано как будто вспомнил о присутствии Крессиды.

– Эбони, – сказал он, – познакомься с Крессидой. Крессида, это Эбони. Возможно, ты ее видела на обложке журнала «Вог» за этот месяц.

Глаза цвета шоколада холодно сощурились.

– Крессида? – переспросила она.

– Крессида – актриса, – пояснил Стефано.

Крессида спрятала руки под стол, чтобы не видно было, как они дрожат. Актриса! Он сказал «актриса», а не «жена». Может быть, он влюблен в эту потрясающую фотомодель? Может быть, он и не стремится от нее защищаться, как от других женщин?

– Да? – медленно произнесла Эбони. – Актриса? Я могла вас видеть где-нибудь?

– Сейчас мы выпускаем спектакль «Все или ничего» в театре «Карлайсл», где я участвую, а в прошлом году я снялась на телевидении в паре реклам, – спокойно, без эмоций ответила Крессида.

Короткую паузу прервала Эбони.

– Ну, что ж, – заговорила она, улыбаясь. В ее глазах был вопрос, когда она посмотрела на Стефано. – Кажется, я не ко времени. Увидимся завтра, да, Стефано? – И, дважды поцеловав его, она удалилась. Все до одного мужчины в ресторане провожали ее взглядом.

Стефано вновь опустился на стул и внимательно посмотрел на Крессиду.

– Хочешь спросить меня о чем-нибудь?

Уныние боролось с ревностью. Внутренний голос убеждал не показывать ему, что ее это волнует.

– Зачем? – спокойно сказала она. – Кажется, вы очень хорошо знаете друг друга.

Он откинулся на спинку стула.

– Да, – согласился он. – Возможно, даже лучше, чем ты знаешь Дэвида, Крессида.

Скрытый смысл этих слов наполнил Крессиду таким холодом и такой болью, что она поняла: она не сможет выдержать больше ни секунды этой пытки. Да, это была настоящая пытка.

Она просто сошла с ума, отправившись с ним сегодня в ресторан. Наивная, сбитая с толку дурочка. Крессида отодвинула свой стул назад.

– Извини, Стефано, но я думаю, это была не слишком удачная затея – вместе поужинать. Я не в силах сидеть здесь и есть еще два блюда. Извини. Я хочу домой.

К ее удивлению, он не возражал, спокойно попросил счет и настоял на том, чтобы оплатить заказанные, но даже не поданные на стол блюда. Крессида видела удивление на лицах других посетителей, но Стефано спокойно, с полным безразличием повел ее к двери. Она знала, что многие мужчины, и Дэвид в их числе, растерялись бы, окажись они в такой ситуации. Но Стефано, и он сам ей об этом говорил, не принадлежал к числу «многих».

Возвращались они в молчании. Крессиде путь до дома казался бесконечным. Напряжение в большой машине было почти осязаемым. Когда-то они часто возвращались на машине домой из театра, по дороге обсуждая увиденное. К моменту их возвращения прислуги уже не было. Они занимались любовью, а потом Стефано посреди ночи готовил ужин на двоих. Он приносил ей в кровать хрустящий хлеб, омлет и вино. Они хихикали, как напроказившие школьники, и крошки сыпались на простыни.

  30