Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
2 
— Эй, ты кто такой? — грубо спросил он.
Нико еле сдерживался.
— Вас не беспокоит то, что вы посягаете на чужую территорию? — резко спросил он.
— Нет, дружок. За эту лодку я заплатил бешеные деньги, и… — мужчина раздраженно описал рукой круг, — море никому не принадлежит!
— Но не здесь. Вы находитесь в запрещенных водах. — И, развернувшись, Нико вернулся наверх. Он достал сотовый телефон из заднего кармана брюк и набрал номер, известный очень немногим. — Pronto? Si, Nicolo, — быстро произнес он по-итальянски.
Наступила пауза.
— Вы хотите, чтобы мы их арестовали, ваше высочество? — спросил полицейский.
На лице Нико появилась слабая улыбка.
— Почему нет? Ночь в тюрьме поможет им протрезветь и, возможно, научит их впредь не подвергать опасности себя и других.
Нико задумчиво смотрел на девушку. Она не была пьяна. Она была больна.
Он склонился над ней и мягко потряс ее за плечо. Глаза незнакомки распахнулись, неподвижные и зеленые, как весенняя трава.
Сквозь пелену лихорадки она заметила, как он силен. Скала, безопасная гавань, ее единственный шанс на спасение.
— Не оставляй меня, — взмолилась она.
— Я не собираюсь тебя оставлять, — произнес Нико, и взял ее на руки прежде, чем она смогла запротестовать.
Элла крепко обхватила шею спасителя и прижалась к его груди в бессознательном порыве полного доверия. Он крепко держал ее, возвращаясь на свое судно.
Большинство мужчин хорошенько подумали бы, прежде чем связаться с больной женщиной, но Нико всегда принимал вызов судьбы. Легкая улыбка коснулась уголков его губ, когда он направил катер к берегу.
Он любил рисковать, но только что он впервые в жизни спас девицу, попавшую в беду.
Глава вторая
Влажная прохлада коснулась ее щек вместе с чьими-то осторожными пальцами, и Элла испустила легкий вздох.
— Мм, так хорошо.
— Выпей это.
Голос не исчезал. Голос, который не примет отказ. Голос, который врывался в ее сознание. Властный, незнакомый голос, которому невозможно было сопротивляться.
Элла покорно приоткрыла рот и глотнула из чашки. Вода тонкими струйками текла по ее лицу, щекоча подбородок и вырывая Эллу из мутного тумана.
— Молодец, — произнес этот голос, и Элла ощутила легкое прикосновение. — Выпей еще и открой глаза.
Она сделала так, как было велено, и тут же смутилась. Рядом с ней стоял мужчина, которого она не знала.
Или знала?
Элла моргнула, и что-то странное произошло с ее и без того неровным сердечным ритмом. Мужчина производил ошеломляющее впечатление.
Строгие черты придавали его лицу жесткое, властное выражение, которое смягчал только чувственный рот. Узкие глаза были обрамлены темными густыми ресницами, а черные волнистые волосы казались слегка длинноватыми. Он выглядел суровым и сильным, знакомым и чужим. Это его лицо выплывало из тумана и врывалось в сон Эллы, уговаривая и успокаивая ее. Темный ангел. Ангел-хранитель.
Итак, она не спит. И не умерла.
Элла испуганно моргнула и огляделась. Она находилась в комнате, очень простой и чистой, в которой из мебели были только два старых стула и маленький деревянный столик. На полу выцветшие ковры, стены деревянные. Элла услышала шум прибоя. Было прохладно и не очень светло. Она лежала на низкой кровати, укрытая чем-то слишком толстым, чтобы быть простыней, и слишком тонким для одеяла. Ее рука скользнула под покрывало.
На ней ничего не было, кроме мужской футболки!
Остатки дремоты мгновенно испарились, и ее место занял страх. Вцепившись в покрывало, Элла села и уставилась на мужчину, который стоял над ней. Его смуглое лицо было замкнутым и внимательным. Кто этот человек и что она здесь делает?
— Может, ты расскажешь мне, что, черт возьми, произошло? — потребовала она, едва дыша.
— Я думаю… — наступила пауза, — что должен задать тебе тот же вопрос.
Ее сердце учащенно забилось. Его голос был глубоким, и он говорил с акцентом. Обвиняющим тоном. В чем ее можно было обвинить? Элла ощупала себя под покрывалом, словно проверяя, все ли конечности на месте.
Нико наблюдал за ней.
— О нет, не беспокойся, — растягивая слова, произнес он. — Твоя невинность не тронута. Все осталось, как было.
Хотя только Бог знал, чем она занималась с пьяной бандой на лодке.
Элла попыталась заставить свою память работать, но ее мозг тоже словно был завернут в хлопковое одеяло. Что-то подсказывало ей, что она должна быть благодарна этому человеку, но его мрачноватая мужественность сковывала.
2 
