Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
29 
– Тогда говори все, – сказал ее отец. Он вошел в комнату и закрыл за собой дверь, чтобы Нэнси не убежала. – Если ты показала половину своего грязного белья милорду, вываливай остальное. Ты же просила у него денег, правильно? Тогда расскажи ему все, чтобы он знал, кому дает деньги.
– Ошибаешься.
– Разве? – Пенеллин обернулся к Томасу. – Мик Кэмбри тратит деньги на газету. Правильно. Она не солгала. Но все остальное он спускает на своих подружек. А это деньги Нэнси, так ведь, девочка? Заработанные на четырех работах. На четырех? Или уже больше? Ты ведешь бухгалтерию в Пензансе и Нанруннеле, а еще каждый вечер работаешь в «Якоре и розе». А маленькая Молли в это время спит в корзинке на полу в кухне паба, потому что ее отец не может оторваться от своей писанины и присмотреть за девочкой, пока Нэнси работает на них. Только дело не в его работе. Дело в женщинах. Сколько их, Нэнси?
– Неправда, – отозвалась Нэнси. – Это в прошлом. Сейчас только газета, папа. И ничего больше.
– Ради бога, только не лги, не усугубляй свой позор. Мик Кэмбри – нехороший человек. И всегда был таким. И всегда будет. Возможно, он хорош, только если надо совратить неопытную девчонку и наградить ее ребенком. А со всем остальным он не умеет справляться. Посмотри на себя, Нэнси, – вот уж отличный образец любимой жены. Ты только посмотри на свое платье. На свое лицо.
– Это не его вина.
– Ты только подумай, что он из тебя сделал.
– Он не знает, что я здесь. И ни за что не попросил бы меня…
– Но он возьмет деньги, разве нет? И не спросит, как ты достала их. Во всяком случае, пока они нужны ему. А ведь они нужны ему, правда, Нэнси? У него другая любовница? Или сразу две? Три?
– Нет! – Нэнси в отчаянии посмотрела на Линли. – Я просто… я…
Она покачала головой, не в силах сдерживать свои чувства. С посеревшим лицом Пенеллин тяжело шагнул к ней.
– Посмотри, что он с тобой сделал. – Он повернулся к Линли. – Посмотрите, что Мик Кэмбри сделал с моей девочкой.
Глава 6
– Позовем Саймона и Хелен, – объявила Сидни, только что вытащившая из груды шмоток платье кораллового цвета. Цвет ей совсем не шел, однако фасон был ее и возобладал над цветом. Сплошные оборки от шеи до середины икр – словно облако на закатном небе.
Они с Деборой шли в направлении парка, где прохаживались Сент-Джеймс с леди Хелен. Сидни окликнула их:
– Эй, пойдемте с нами, посмотрите, как Деб будет меня снимать. Среди скал. В старой резиновой лодке. Я буду соблазнительной русалкой. Ну, пойдете с нами?
Оба медлили с ответом, пока девушки не подошли совсем близко, и только тогда Сент-Джеймс заговорил:
– Судя по твоему многословию, ты, очевидно, хочешь, чтоб там были толпы жаждущих взглянуть на русалку, которая уже живет в твоем воображении.
Сидни засмеялась:
– Правильно. Кстати, русалки не носят платьев. Ладно тебе. Просто ты ревнуешь, потому что Деб будет снимать меня, а не тебя. Да-да, я взяла с нее клятву, – призналась Сидни, кружась на ветру, – что она ни разу не щелкнет тебя. По мне-то, ей хватит и того, что у нее уже есть. Коллекция Саймонов-на-лестнице, Саймонов-в-саду, Саймонов-в-лаборатории.
– Не припомню, чтобы мне приходилось позировать.
Сидни тряхнула головой и зашагала через парк, предоставляя остальным следовать за ней.
– Ну и что? У тебя был шанс прославиться, и ты упустил его. Надеюсь, у тебя нет планов помешать мне сегодня.
– Постараюсь держаться подальше, – сухо отозвался Сент-Джеймс.
– А вот я ничего такого не обещаю, дорогие, – вмешалась леди Хелен. – Наоборот, у меня есть большое желание посоперничать с Сидни и появляться на самом видном месте на всех снимках Деборы. Из меня наверняка получится великолепная модель, ожидающая своего первооткрывателя на ховенстоуской лужайке.
Шедшая впереди Сидни рассмеялась и повернула на юго-восток, к морю. В тени огромных деревьев, где воздух был насыщен запахом перегноя, вдохновение само находило ее. Усевшись на тяжелый сук, сломанный зимней бурей, она была проказливым Ариэлем, спасенным из рабства. Взяв в руки пучок живокости, стала Персефоной, сбежавшей из Гадеса. Прислонившись к дереву и надев на голову венок из листьев, изобразила Розалинду, мечтающую о любви Роланда.
Исчерпав все классические возможности, Сидни убежала вперед и скрылась за старыми воротами в каменной стене. И тотчас оттуда послышался ее радостный крик.
– Она на мельнице, – сказала леди Хелен. – Пригляжу, а то еще свалится в воду.
29 
