Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
39 
В коридоре меня поджидала встревоженная Харуё:
– Чего они хотели от тебя, Тацуя-кун?
– Ничего. Просто чаем угостили.
– Чаем? – Харуё нахмурилась. – Ой, Тацуя-кун, что случилось? Ты ужасно бледен и весь в поту…
– Ничего страшного. Просто устал немного. Высплюсь и приду в норму. Спокойной ночи, сестрица.
Она протянула руку, предлагая мне опереться на нее, но от помощи я отказался и, пошатываясь, направился к себе.
Осима уже приготовила постель. Меня шатало, как после крепкого алкоголя. Я с трудом разделся, выключил свет и нырнул под одеяло.
В детстве я смотрел спектакль «Защитники замка». Один из персонажей, Масакиё Сато, зная, что предложенное ему саке отравлено, вынужден был, в силу обстоятельств, выпить его. Три года ему пришлось провести в заточении в главной башне замка, тело его с каждым часом усыхало, свет жизни слабел, пока совсем не угас… Мне вспомнился этот спектакль и испытанные мною в далекие детские годы ужас и сострадание.
Нынешней ночью этим персонажем был я. Терзаемый отчаянием и ощущением собственной беспомощности и одновременно напряженный, как струна, я изо всех сил пытался уловить изменения, происходящие внутри моего организма. Я лежал с закрытыми глазами в полной темноте, а в воспаленном мозгу дичайшие кровавые фантасмагории сменяли одна другую.
Однако никаких подозрительных симптомов я не ощущал, а точнее говоря, просто не успел ничего ощутить: мои измотанные нервы потребовали незамедлительного отдыха, и я сам не заметил, как заснул.
Не знаю, который шел час, когда нечто совершенно невероятное заставило меня открыть глаза.
Невероятное происшествие
С детства я обладаю одной особенностью, точнее было бы даже назвать ее «болезнью» или «синдромом».
В периоды сильного переутомления – например, во время подготовки к экзаменам – или в моменты нервного напряжения я внезапно просыпаюсь по ночам. Но просыпаюсь не полностью: бодрствует – и то наполовину – только сознание, в то время как тело продолжает спать.
Тому, кто не имеет подобного опыта, не понять, насколько мучительно описываемое состояние и какая при этом одолевает беспомощность. Что я имею в виду, говоря о наполовину бодрствующем сознании? Пусть довольно смутно, но я сознаю, что меня окружает, что происходит рядом. Но при этом я будто парализован; не только руки-ноги, даже язык не слушается меня.
Когда я внезапно проснулся в эту ночь, состояние у меня было именно такое.
Мне показалось, что в комнате происходит нечто странное. Я кожей чувствовал чье-то присутствие, колебания воздуха, сдерживаемое дыхание.
Еще сквозь сомкнутые веки я ощутил, что в комнату проникает неяркий свет, – и это при том, что, ложась спать, я свет выключил и засыпал в полной темноте.
Невыразимый ужас сковал меня, я покрылся испариной. Хотелось кричать, но язык окаменел. Пытался приподняться, пошевелить руками и ногами, но остался недвижим, будто был пригвожден к постели. Может, удастся хотя бы раскрыть глаза? Нет, веки словно намертво склеены, разодрать невозможно. Наверное, со стороны могло показаться, что я мертв или, по крайней мере, при смерти.
Некто, находившийся в комнате, видимо, успокоенный моей неподвижностью, опустившись на колени, начал медленно приближаться к изголовью, затем стал внимательно всматриваться в меня. Я не видел взгляда, я чувствовал его.
Какое-то время неизвестный неподвижно сидел у моего изголовья, стараясь не дышать и пытливо наблюдая за мной, но вскоре задышал громко и прерывисто, так что я отчетливо чувствовал горячее дыхание. И тут вдруг какая-то капля упала на щеку.
Слеза?!
Я невольно проглотил слюну и судорожно вздохнул. Человек, испугавшись, отпрянул от меня, но не удалился, а продолжал наблюдение. Потом, по-прежнему на коленях, снова придвинулся было ко мне, но вдруг отшатнулся, застыл в неподвижности, тяжело дыша, и через несколько мгновений поднялся.
Сдерживавшие меня оковы будто немного ослабли, веки наконец разлепились, и… меня словно ударило током.
Перед той самой загадочной ширмой я увидел человека. Он стоял спиной ко мне, так что разглядеть его я не мог, но мне показалось, что это – один из изображенных на ширме стариков.
Мне тут же вспомнился рассказ Харуё о том, что подобную картину довелось наблюдать пьянчужке по имени Хэйкити. Чтобы лучше рассмотреть эту вышедшую из ширмы фигуру, я напряг глаза, но в этот момент неяркий свет пропал, комната снова погрузилась в полную темноту, а фигуру, казалось, поглотила ширма.
39 
