очень нудно 
15 
Часы показывали без четверти десять. Малко и Джек Харви в этот вечер оставались последними клиентами ресторана “Шаттер Инн”. Хозяин ресторана, английский отставной майор, был пунктуален, как часы с кукушкой: в десять часов посетителям настоятельно предлагалось дожевать последний кусок на тротуаре.
— Он, наверное, уже не придет, — заметил Малко.
Харви нервно поерзал на стуле.
— Ничего не понимаю. Я уверен, что он не водил меня за нос.
— Вы знаете, где его искать?
Харви поиграл браслетом.
— Пожалуй, да. Едем.
Фургон стоял напротив входа. Поскольку было темно, Малко согласился сесть в него. Тем более что его “триумф” грозил рассыпаться в пути.
После душа Малко решил немного прогуляться по городу, чтобы проникнуться атмосферой страны. Нассау оказался странным, каким-то кукольным городком, очень напоминавшим английскую провинцию: деревянные домики, полтора десятка асфальтовых улиц и невероятное множество отелей. Там и сям за металлической решеткой виднелся роскошный зеленый газон, окружавший величественный колониальный особняк.
А еще здесь было изобилие полей для гольфа. Они следовали одно за другим по обе стороны шоссе, ведущего в аэропорт. Видимо, море уже успело здесь всем изрядно надоесть. Может быть, поэтому пляж у отеля “Эмералд-Бич” был чуть ли не единственным на острове.
Малко выехал из Нассау по восточному шоссе. Европейская часть города быстро закончилась и уступила место району бидонвиллей, который здесь называли не иначе как “over the hill” — “по ту сторону холма”. Остальная часть острова также представляла собой чередование убогих хижин и роскошных коттеджей, разделенных худосочной растительностью.
Впрочем, туристы из всех достопримечательностей страны видели только Роусон-сквер — славную старенькую площадь в центре города, где островитяне выставляли на продажу горы плетеных корзин и разноцветных соломенных шляп.
Серьезные люди, прибыв на остров, сразу же направлялись в частные банки, которых здесь приходилось чуть ли не по два на каждого жителя. На Багамах не существует налогов — ни одного. Теперь Малко понимал, почему на острове собралось столько мошенников и аферистов...
Но там, куда заехали он и Харви, банков уже не было. Они свернули на узкую Ширли-стрит, к “той стороне холма”. На одном из перекрестков Харви долго совещался с негритянкой в короткой юбке, которая что-то объясняла ему, сопровождая свои слова размашистыми жестами. Малко предпочел не знать, что их связывает...
Фургон запетлял по все более сужающимся улицам и наконец выехал на проселочную дорогу. Элегантные деревянные домики Бэй-стрит давно сменились лачугами, освещенными изнутри керосиновыми лампами. Харви остановил машину.
— Приехали.
Несмотря на поздний час, на балконах немногочисленных коттеджей стояли толстые негритянки, с любопытством взиравшие на них.
Харви постучал в дверь отдельно стоящего домика. Она открылась с таким страдальческим скрипом, что Малко испугался, как бы от этого звука не рухнул весь дом. Вслед за Харви он шагнул на изъеденное жучками крыльцо. Из-за двери на них молча смотрела огромными черными глазами негритянская девочка лет пяти. Харви добродушно улыбнулся:
— Анджело Генна здесь?
Девочка посмотрела на него так, словно он только что высадился из летающей тарелки, потом повернулась и крикнула:
— Дедушка, к тебе какой-то некрасивый дядя пришел!
Харви толкнул дверь и шагнул в дом. Комната была освещена керосиновой лампой; на столе гордо возвышалось изъеденное молью чучело пеликана, а в углу сидел старый морщинистый негр. Харви приблизился к нему и повторил свой вопрос.
— Он ушел, — пробормотал старик.
— Куда?
— Не знаю.
Старик закрыл глаза и стал похож на дряхлую измученную черепаху. Джек Харви пошевелил могучими пальцами. Ему не терпелось как следует тряхнуть негра, но он передумал, вытащил из кармана багамский доллар и помахал им перед носом старика. В этих краях, где человека могли преспокойно зарезать за пачку сигарет, вид денег оказывал весьма тонизирующее действие. Старик сразу оживился:
— Кажется, он у священника. У отца Торрио, в Аделаиде. Малко посмотрел на Харви.
— Я знаю, где это, — сказал тот.
— Когда он ушел?
— Три-четыре часа назад.
— Ладно, спасибо.
Харви пошел к выходу, оставив бумажку на столе. Девочка принесла ее старику, и тот сунул купюру в карман рваной рубашки.
15 
