Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
31 
— А тебе?
— Мне — да. Но тебя они не знают. Ты захватил свои статьи?
— Захватил.
— Дай их мне.
Он протянул ей конверт с бумагами, сфабрикованными ЦРУ. Моника встала.
— Подожди меня, я сейчас.
Она снова затерялась в толпе и вернулась четверть часа спустя.
— Я им все передала, — сообщила она. — Думаю, они согласятся с тобой встретиться.
— А ты сама — ты разделяешь их взгляды? — спросил Малко.
— Конечно!
— Ты когда-нибудь видела Мануэля Гусмана?
Моника покачала головой.
— Гусман умер. Уже давно. Он был тяжело болен.
— Кто же теперь возглавляет «Сендеро Луминосо»?
— Коллегиальное руководство, — ответила она. — Отдельные личности значения не имеют...
— Все это напоминает мне «Красных Кхмеров», — сказал Малко. — Идеи у них были интересные, но они как-никак уничтожили три миллиона камбоджийцев.
Моника пожала плечами.
— Они пошли по неверному пути. Превратно истолковали учение Мао...
Самое ужасное, что она говорила искренне. Вдруг Моника взглянула на часы и встала.
— Пойдем, сегодня они уже не придут. Можешь меня подвезти? Моя машина еще в ремонте. Если нет, я поймаю такси.
— Подвезу, конечно, — кивнул Малко.
Да, эта пламенная революционерка, эта «пасионария» с гошистскими убеждениями была куда менее соблазнительной, чем та немного взбалмошная женщина, которая лишь позавчера дарила ему пламенные поцелуи... Они направились к воротам, навстречу им то и дело попадались студенты с книгами под мышкой.
«Тойота» стояла справа от ворот, на бетонной площадке. Малко повернул ключ в замке. Моника обошла машину, ожидая, когда он откроет вторую дверцу. Вдруг он увидел, как глаза молодой женщины наполнились ужасом. Обернуться он не успел — чьи-то руки схватили его сзади и поволокли. Слева появился человек с поднятой рукой. Малко попытался уклониться от удара дубинкой, но не сумел.
Падая, он успел увидеть, как Моника Перес побежала прочь, но еще один человек кинулся ей наперерез и принялся осыпать ее ударами. Потом все потонуло во мраке.
Глава 9
Малко очнулся, но острая боль в левой половине головы заставила его снова закрыть глаза. Кровь бешено стучала в висках, тошнило. Ему потребовалось еще несколько минут, чтобы окончательно прийти в себя и осмотреться. Он лежал на полу в крошечной квадратной камере без всякой мебели; от вида грязно-зеленоватых стен его затошнило еще сильнее. Тусклая лампочка под самым потолком освещала помещение; свет пробивался также сквозь маленькое зарешеченное окошко, откуда доносились голоса и смех — видимо, оно выходило во двор. Попытавшись подняться, он обнаружил, что руки его скованы за спиной наручниками.
Ему с трудом удалось встать на ноги. Все тело болело, словно его измолотили палками. Правый карман был оторван: так грубо его обыскивали.
Он был в руках перуанской полиции!
Прислонившись к стене, он восстановил в памяти картину молниеносного нападения у ворот университетского городка. Где теперь Моника Перес? Страшно ему не было, он был зол и растерян. Что означал этот арест, больше смахивающий на похищение?
Страшно хотелось пить. Он принялся колотить ногой в дверь. Минут через пять дверь приоткрылась и появился толстяк в штатском, с кольтом за поясом. Он смерил Малко взглядом своих поросячьих глазок и спросил:
— Чего надо?
— Позовите вашего начальника, — сказал Малко по-испански.
Тот, казалось, не понял.
— Позовите начальника, — повторил Малко, — и дайте мне воды. Я не перуанец. Я иностранный ученый.
Охранник ухмыльнулся, покачал головой, смачно сплюнул на пол и захлопнул дверь, так и не сказав ни слова. Слова узника явно не произвели на него никакого впечатления. Малко сел на пол, опершись спиной о стену, и задумался. Кроме генерала Сан-Мартина и Фелипе Манчаи, никто в Лиме не знает, что он работает на ЦРУ. Надо попытаться выбраться отсюда своими силами, не прибегая к помощи властей, чтобы не провалить свою легенду, а заодно и все задание. Интересно, удалось ли Монике Перес убежать? Вряд ли.
Прошло еще минут двадцать, потом в замке повернулся ключ. Дверь открылась, и вошел тот же самый охранник. На этот раз он, казалось, был настроен более дружелюбно. В руках у него был глиняный кувшин, который он поставил перед Малко.
— Начальник сейчас придет, — сказал он. — А пока он велел дать тебе попить.
Это был добрый знак. Охранник ушел, заперев за собой дверь, и Малко склонился над кувшином. Руки были скованы; ничего не поделаешь, придется лакать. Он нагнулся еще ниже и в ужасе замер. В воде что-то плавало.
31 
