18 
– Он разозлится! – воскликнула Валлела, явно в восторге от этого.
Мягко сказано – «разозлится».
Элмаз машинально крутила в руке пустой стакан, избегая встречаться с Малко глазами. Валлела обратилась к нему:
– Попроси счет.
* * *
Тусклый зловещий свет фонарей освещал авеню Короля Георга. Малко не мог забыть предыдущий вечер.
– Направо, – безразличным голосом подсказала Элмаз, сидевшая за ним.
Малко повернул и поехал вверх по пустынной улице. Проехали казарму, потряслись на булыжной мостовой, затем спустились и переехали через небольшую речку. Малко притормозил. «Тойоту» ужасно трясло на крутом склоне.
Даже танк с трудом бы преодолел такую дорогу. Несчастная колымага вздыхала, чихала, взбираясь по дороге, идущей под углом 35°, ныряла в огромные ямы, из-под колес летел град камней. Неожиданно фары высветили черную ограду.
– Посигнальте, – сказала Элмаз.
Прошло несколько секунд, и сторож в лохмотьях открыл ворота. Перед глазами Малко предстало необыкновенное зрелище. Посреди парка причудливо извивалась дорога. По обе стороны ее стояли импровизированные фонари: сосуды с маслом, в которых горели фитили, – они освещали цветочные клумбы. На вершине холма в конце дороги стоял дом в стиле замка Дракулы... В дополнение к зловещему пейзажу три огромных черных дога вынырнули из темноты и окружили остановившуюся «тойоту».
– Подождите, не выходите сразу, – предупредила Элмаз.
Она вышла из машины, успокоила собак, прошла на веранду, окружавшую дом, и зажгла свет. Валлела и Малко тоже вышли из машины. Воздух был просто ледяным. Вдали мерцали огни Аддис-Абебы.
– Это один из самых красивых домов, – шепнула Малко Валлела. – Его построил ее отец. Военные расстреляли его.
В углу веранды спал сторож, он завернулся в старую шинель, в руках держал винтовку. Элмаз провела их через просторный салон в зал меньших размеров, но более уютный, со множеством пуфиков, ковров, низких диванчиков. Валлела включила электрофон, поставила пластинку и принялась танцевать одна в середине комнаты.
Элмаз, как автомат, подошла к бару, достала бутылку виски «Джи энд Би», наполнила до краев стаканы. Она явно решила напиться. Валлела схватила свой стакан и опять пошла танцевать. Элмаз повернулась к Малко.
– Что вы хотите мне сказать?
Широкие черные блестящие круги подчеркивали ее черные глаза, блестевшие от алкоголя. Она осталась в костюме и сидела очень прямо, черные волосы почти касались диванных подушек. На треугольном лице застыло выражение напряженности.
– Я должен был встретиться с Чевайе по одному вполне определенному поводу.
– Какому?
Валлела плюхнулась на диван рядом с ними, запустив руку под рубашку Малко. Она была изрядно пьяна.
– Вы здесь живете одна?
– Да, – ответила Элмаз бесцветным голосом. Потом добавила: – С собаками.
Малко понял, что она не хочет разговаривать при Валлеле.
– А не прогуляться ли нам? – обратился к ней Малко.
Элмаз удивленно подняла брови.
– Но там холодно.
– Оденьтесь.
Она встала и плотно завернулась в белую накидку, из которой выглядывала одна голова.
Валлела не удивилась их исчезновению. Элмаз привела Малко в рощицу над домом.
– Это очень старые оливковые деревья, – сказала она бесстрастным голосом, – и самые большие в стране.
Малко было абсолютно наплевать на деревья.
– Элмаз, я не виноват в смерти вашей подруги. Меня самого едва не прикончили.
Элмаз долго молчала. Наконец она ответила:
– Они никогда не беспокоили Чевайе. Никогда, до вчерашнего вечера. Почему они позволили вам уйти от них? Почему вы так настойчиво хотите меня видеть? Что вам надо?
По мере того, как ее волнение нарастало, она говорила по-английски все хуже и хуже. В отдалении раздался выстрел. Собаки ответили на него лаем.
– Военные, возможно, подумали, что я привез деньги Чевайе, – ответил на ее вопросы Малко.
Под порывами ледяного ветра Малко стал дрожать. У него не было такой теплой накидки.
– Что вы хотите этим сказать? Кто вы?
Малко принял решение.
– Я прибыл в Аддис-Абебу, чтобы участвовать в свержении военных, – объяснил он. – Для поддержки противников режима ВВАС.
– Кого?
– ЭПРП.
Элмаз буквально подскочила от неожиданности.
– Их? Но они коммунисты.
– Не думаю, – осторожно ответил Малко. – Американские службы так не считают.
18 
