очень нудно 
14 
Спустя некоторое время Амалфи прошептал:
– Знаете, что этот идиот посол сделал? Я приехал сюда девять месяцев назад. Думал, что смогу спокойно поработать, прежде чем здесь узнают, кто я. Официально я числюсь советником посольства. Так вот, этот кретин организовал коктейль, чтобы представить вьентьянскому «свету» нового уполномоченного Бюро по борьбе с наркобизнесом!
От половины рук, которые я пожал на этом приеме, еще пахло опиумом... Можете себе представить, как все эти сволочи смеялись... Ведь Вьентьян правильнее называть «Опиум-на-Меконге». Вице-председатель Национального собрания полгода назад попался на хранении сорока килограммов героина. И после этого он был с триумфом переизбран. С конца 1971 года выращивание мака, продажа и перевозка опиума здесь запрещены. Специальным декретом были даже закрыты курильни. Но только вокруг моего бюро, в радиусе пятисот метров, их сейчас, насчитывается штук двадцать!
Послышалось какое-то подозрительное хлюпанье, и он замолчал. Но это оказалась крыса.
Малко был заинтригован той горячностью, с которой говорил американец.
– Но ведь посол Соединенных Штатов не торгует героином. Почему же он так поступил?
Ральф Амалфи глубоко вздохнул.
– Это ему посоветовал некто Сай Виллард. Потому что правая рука господа Бога не знает, что делает левая. Вам и мне говорят, что президент Соединенных Штатов желает положить конец торговле опиумом и героином, о'кей. Но типы из ЦРУ ведут свою войну. Они не хотят отдавать Лаос противнику. И для этого они нуждаются в мео. А мео – это опиум.
Во Вьентьяне всем командует ЦРУ. Даже послом. А ЦРУ – это Виллард.
Он с горечью усмехнулся.
– Иначе говоря, руки у меня связаны. Против цеэрушников я бессилен. Они неприкосновенны. Государственный интерес. Лаосцы тоже неприкосновенны. Потому что они нас поддерживают. Единственно кого я могу прижучить, так это тех несчастных, которые за пятьдесят кипов выкуривают трубку жуткого зелья. Кроме всего прочего, до настоящего времени мне не удалось получить никаких доказательств. Одни только разговоры и липовые сведения. А если даже я что-нибудь и узнаю, то что я смогу сделать?
– Если вы соберете доказательства против кого-нибудь из ЦРУ, какую бы важную должность тот ни занимал, – сказал Малко, – я позабочусь о том, чтобы это дело не замяли.
Ральф Амалфи подумал несколько секунд и ответил:
– Мне об этом говорили. Но ведь вы тоже служите в «Конторе»...
– Я здесь нахожусь по личному распоряжению Президента. И подчиняюсь только ему. Вроде как Генри Киссинджер, – добавил он, улыбнувшись в темноте.
– Ладно, там посмотрим, – сказал Амалфи. – Этот мой парень, наверное, прошел с другой стороны. Сейчас мы попытаемся его разыскать.
Доски заскрипели под ногами американца. Малко последовал за ним.
Узкая, уложенная досками дорога шла нескончаемыми зигзагами, углубляясь в самое сердце бидонвиля. Через двести метров они подошли к деревянному дому, похожему на все другие дома. Но сквозь щели в его стенах просачивался желтоватый свет.
Пробежала крыса, разбрасывая вокруг себя брызги жидкой грязи. У Малко по телу забегали мурашки. Он питал особое отвращение к крысам после своего пребывания в Мексике.
Они обошли вокруг дома. Лица их находились на уровне пола. Слышались чьи-то голоса и неясные звуки. Ральф Амалфи показал на щель в стене. Малко припал к ней глазом. Несколько свечей освещали убогую обстановку. Сидя на старых газетах, полдюжины лаосцев занимались каким-то странным делом. Расположившись вокруг керосиновой лампы, они через длинные соломинки вдыхали в себя дым.
Этот дым шел из маленьких жестяных плошек, развешенных вокруг лампы. Курильщики непрерывно бросали в них какие-то розоватые шарики. Затем они поджигали кусочки бумаги и подносили их к днищам плошек. После этого они жадно вдыхали через свои соломинки дым, стараясь не пропустить ни единого его колечка...
У всех у них было одинаково жадное выражение лица и одинаково тусклый взгляд. Худоба их была просто жуткой. Сквозь лохмотья было видно, как наружу выпирают кости. Время от времени они вынимали из-за пояса смятые купюры и протягивали их хозяину заведения. Те, кто не курил, монотонно покачивали головой, находясь в полной прострации. Глядя на все это с крайним изумлением, Малко спросил:
– Что это они курят?
Амалфи наклонился к уху Малко и прошептал:
– Это кхай, самая большая мерзость, какую только мог придумать дьявол. Смесь плохо очищенного героина с аспирином и крысиным ядом. Она может доконать человека за шесть месяцев. Достаточно покурить три раза, и отвыкнуть уже невозможно. Один европеец попробовал. Это был австриец. Он продержался три месяца и в конце концов бросился в Меконг. Эти несчастные почти уже закончили свое хождение по мукам...
14 
