Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
209 
— Мы же обсуждали это, Джейкоб, — говорю я. — Помнишь? Признание тебя невменяемым ничего не значит, это лишь даст присяжным повод оправдать тебя. Это такой же способ, как сообщить в школе, что у тебя синдром Аспергера. Это ничего в тебе не изменило… просто помогло учителям лучше понять, как тебя учить.
— Мне плевать на защиту! — не слушает Джейкоб. — Я говорю о том, что приписывают мне эти люди.
— Ты же знаешь, как работает судебная система. Бремя доказательств лежит на обвинении. Если Оливер сможет найти свидетеля, который предложит другой сценарий произошедшего, у присяжных возникнут сомнения, и тогда они не смогут вынести приговор. — Я касаюсь руки сына. — Это как дать человеку книгу, дорогой, и сказать, что возможна другая концовка.
— Но я не хотел, чтобы она умирала, мама! Я не виноват. Я знаю, это был несчастный случай. — В глазах Джейкоба стоят слезы. — Мне так ее не хватает.
У меня ком в горле.
— Ох, Джейкоб? — шепчу я. — Что ты наделал?
— Я поступил правильно. Почему нам не рассказать все присяжным?
Я не хочу слышать его слова, потому что моя очередь давать показания, а это означает, что я не смогу солгать, если прокурор спросит меня, что говорил Джейкоб о смерти Джесс. Я хочу убежать, чтобы слышать только биение своего сердца, а не признание сына.
— Потому что иногда самое трудное, — негромко говорю я, — услышать правду.
ОЛИВЕР
Вот что мне известно.
До того как мы попросили сделать последний перерыв, Джейкоб нервничал и не находил себе места.
Теперь, когда мы вернулись в зал суда, нервничает и места себе не находит уже Эмма.
Я провожу процедуру установления личности, устанавливаю, кем она приходится Джейкобу, подхожу к свидетельской трибуне и делаю вид, что роняю ручку. Когда я наклоняюсь, чтобы ее поднять, шепчу Эмме: «Только дыши».
Что, черт побери, могло случиться за те пятнадцать минут, что их не было?
— Назовите свое место работы, миссис Хант.
Она молчит, опустив глаза на колени.
— Миссис Хант?
Она вздрагивает.
— Не могли бы вы повторить вопрос?
«Сосредоточься, милая», — мысленно наставляю я.
— Ваше место работы. Чем вы занимаетесь?
— Раньше я вела колонку «Советы читателям», — тихо произносит она. — После того как Джейкоба арестовали, меня попросили взять больничный.
— Как получилось, что вы начали вести колонку?
— От отчаяния. Я стала матерью-одиночкой с младенцем на руках и трехлетним малышом, у которого неожиданно проявилось аутистическое поведение. — С каждым словом голос ее крепнет и становится громче. — В нашем доме не переводились психотерапевты, которые целыми днями пытались удержать Джейкоба, чтобы он не ускользнул от меня в свой мирок. Я должна была найти работу, но не могла выходить из дому.
— Расскажите, как Джейкобу был поставлен диагноз.
— Он был совершенно здоровым, счастливым ребенком, — говорит Эмма и смотрит на Джейкоба. Секунду она не может вымолвить ни слова, потом качает головой. — Ему сделали прививки, и через неделю я перестала узнавать своего необычайно нежного, общительного и разговорчивого мальчика. Он вдруг начал лежать на боку и крутить колеса игрушечных машинок, вместо того чтобы катать их по гостиной.
— Что вы предприняли?
— Все, — отвечает Эмма. — Джейкоб прошел через прикладной поведенческий анализ, трудотерапию, психотерапию, речевую терапию. Я посадила его на безглютеновую и безкозеиновую диету. Давала ему витамины и добавки, которые помогли родителям других детей-аутистов.
— И это дало результат?
— В некотором роде. Джейкоб перестал изолироваться. Он смог существовать в мире — разумеется, с определенными ограничениями. Наконец его диагноз из «общее расстройство аутистического спектра» изменился на «общее расстройство развития», а потом нам поставили диагноз «синдром Аспергера».
— Если ли луч надежды в этом диагнозе?
— Конечно, — уверенно говорит Эмма. — Джейкоб удивительно ироничен, он самый умный человек, какого я знаю. Если мне нужна помощь, когда я занимаюсь уборкой, или разгружаю посудомоечную машину, или просто хочу пройтись, он всегда готов поддержать компанию. Он сделает все, о чем я его попрошу. Он также не станет делать то, что я прошу его не делать. Я, вероятно, единственная мать, которой никогда не придется волноваться, что ее сын употребляет наркотики или распивает спиртные напитки.
209 
