Последние отзывы

  111  

— Сделал? Или увидел?

— Я так поняла, что… С ним же был такой случай, когда он набросился на Свейна и прокусил ему руку до крови. В необъяснимой слепой ярости. Свейн тогда рассвирепел и здорово поколотил его… Но в тот день… он не сказал мне ничего, ни слова. — Из ее глаз снова потекли слезы, и она проговорила, глядя мне в глаза: — Тогда я видела его в последний раз! Понимаете? Я никогда больше не держала его за руку, не помогала ему — и вот что с ним стало! Я потеряла его в тот день. Потеряла!

— Так вы говорите, что сами открыли входную дверь?

— Да, я не звонила. Или звонила, но мне никто не открыл. И я не ссорилась со Свейном в тот день. И я этого не делала. Хотя между нами всегда было какое-то противостояние, которое закончилось, когда он упал с лестницы.

— Вы что-то сделали, чтобы это больше было похоже на несчастный случай? — Она молча кивнула. — И он никогда ранее не был с вами жесток, как утверждали все знавшие его свидетели?

— Да, это тоже была ложь, — прошептала она. — Предлог.

— Ложь на лжи, — пробормотал я. — И ваш адвокат… Как он мог поверить…

Лангеланд вмешался:

— Я всегда доверяю своим клиентам!

— Вы с Вибекке были близки со студенческой скамьи, — обратился я к нему. — И вы хотите, чтобы я поверил, что она вам так и не рассказала, что в действительности произошло? Или вы приняли решение поверить ей на слово ради Яна-малыша? Ведь он же ваш сын?

В огромной комнате воцарилась мертвая тишина, которую нарушил тихий вопрос Вибекке. Она беспомощно произнесла:

— Что вы сказали? Я не поняла…

— Я сказал вашему мужу, что Ян-малыш — его сын, — отчеканил я строго, как будто рассказывал ей, какую погоду обещают назавтра. — Это объясняет, почему он с таким усердием занимался делом Метте Ольсен, после которого она и родила мальчика.

Она повернулась к Лангеланду, ее лицо выражало невероятную боль. Она смогла только прошептать ему:

— Это правда, Йенс? Это и есть то, чего ты мне так и не рассказал?

— Вибекке, я… — Куда только девалась его энергия — видимо, отказали все защитные механизмы. В его лице я мог прочитать лишь глубокое, почти бездонное отчаяние. — Я не смог об этом сказать… Никому! Я никогда и никому в этом не признался. — Внезапно он резко повернулся ко мне. — Как только он до этого докопался — не понимаю!

Я с любопытством взглянул на него.

— Я помню, — объяснил я, — как рассматривал вас там, на заседании суда в Фёрде, а потом в Бергене, и мне пришло в голову, что вы ужасно похожи. Оба долговязые, одинаково подергиваете головой — это генетическое сходство, его сознательно никак не спрячешь, как ни старайся. — Он сделал движение рукой, словно хотел все отрицать, но меня уже было не остановить. — И еще. Я помню точно, как вы описали мне Метте Ольсен в тот самый первый раз, когда я был у вас в кабинете в Бергене. "Юная, красивая" — это было сказано почти восхищенным тоном. Но что внушило мне самые серьезные сомнения — так это сроки.

— Сроки?

— Когда я был у Метте Ольсен в Йольстере в восемьдесят четвертом году, я заметил несоответствие: тогда я думал, что отцом Яна-малыша был ее парень, с которым ее арестовали в аэропорту Флесланд, Давид Петтерсен… Но Ян-малыш родился в июле шестьдесят седьмого, а Давид и Метте были арестованы во Флесланде тридцатого августа предыдущего года. Так что если они не уединились тайком от всех в Тингсхюсете, что совершенно немыслимо, значит, он не мог быть отцом мальчика.

Я подождал, пока до них дойдет смысл сказанного, и продолжил:

— А с каким другим мужчиной она общалась в то время? И не забывайте, что она до ноября, пока дело не попало в суд, сидела за решеткой. Однако она наверняка встречалась со своим адвокатом, причем обычно это происходит без всякого надзора, если я не ошибаюсь…

Он посмотрел на меня с выражением бесконечного смирения на лице. Вибекке перестала плакать и переводила взгляд с меня на мужа и обратно.

Лангеланд заговорил, и его голос был теперь почти таким же тихим, как и у нее:

— Я не мог… Во-первых, я нарушил все устои адвокатской этики, а ведь это было одно из первых моих дел, Веум. Даже не моих — дело вел Бакке. Адвокат Верховного суда Бакке, мой начальник. Она забеременела… Это стало известно сразу после того, как ее выпустили. Я попытался уговорить ее… Но она сама настояла на том, чтобы оставить ребенка. Я сказал ей, что между нами никогда не может быть чего-либо серьезного.

  111