Последние отзывы

  41  

– Ты хочешь сказать, что это общеизвестно?

– Ну, и да и нет. Большинство из нас в курсе, но мы и поныне блюдем наш кодекс чести и не носимся со старыми школьными сплетнями, как политики. Будь это иначе, некому было бы заседать в правительстве, ну или, скажем, в Ватикане.

Брунетти был рад увидеть прежнего Падовани, то есть веселого живого остряка, каким, он полагал, является настоящий Падовани.

– Но организация вроде Лиги? Как ему удалось обмануть их?

– Интересный вопрос. Однако если оглянуться на прошлое Лиги, то можно увидеть, что в ее младые годы Сантомауро был не более чем eminence grise ^[36]. На самом деле, мне представляется, что вначале его имя не было связано с Лигой, по крайней мере официально. Это произошло лишь два года назад. А в прошлом году он пошел на повышение, когда его избрали домоправительницей, экономкой, или как там называется его должность? Gran priore ^[37]? Что-то помпезное, в этом духе.

– Почему же тогда все молчат?

– Наверное, потому, что Лигу мало кто воспринимает всерьез. По-моему, это непростительное заблуждение.

Падовани внезапно помрачнел.

– Почему?

– Потому что я считаю, что политическое будущее за такими группами, как Лига, малютками, которые добиваются расчленения более крупных объединений, растаскивают их по кусочкам. Видишь, что сделали с Восточной Европой, с Югославией? А у нас? Посмотри: наши политические партии так и норовят развалить Италию, чтобы на месте единой страны стало много мелких независимых государств, как раньше.

– А ты не преувеличиваешь, Дамиано?

– Если только самую малость. Конечно, на поверку вполне может оказаться, что Лига по защите нравственности состоит из дюжины безобидных старушек, которые любят собраться за чашкой кофе и повздыхать о старых добрых временах. Но для чего тогда вся эта конспирация? Почему никто не знает ни сколько там членов, ни кто они, ни что они делают в этой самой Лиге?

Подозрительность у итальянцев в крови. Они всасывают ее с молоком матери. Заговоры мерещатся итальянцу повсюду. Если несколько человек собираются вместе и почему-либо не объявляют во всеуслышание о том, чем они намерены заняться, их сразу же начинают подозревать в политиканстве, экстремизме, сепаратизме и прочих грехах, как это было с иезуитами или Свидетелями Иеговы. А с иезуитами так обстоит до сих пор, вспомнил Брунетти. Да, заговор всегда покрывает тайна, но Брунетти был не склонен полагать, что тайна обязательно указывает на заговор.

– Ну? – торопил Падовани.

– Что «ну»?

– Ты-то сам что знаешь о Лиге?

– Почти ничего, – признался Брунетти. – Но если уж и подозревать Их в чем-либо, то начинать надо не с политики. Для начала я бы проверил, на какие деньги они существуют. – За двадцать лет службы в полиции Брунетти имел немало шансов убедиться, что по части мотивации преступлений жажда наживы даст сто очков вперед самым высоким политическим идеалам.

– Сомневаюсь, чтобы Сантомауро пленился столь прозаическим предметом, как деньги.

– Дами, все любят деньги, а многие ради них только и живут.

– Ладно, как бы то ни было, но если Джанкарло Сантомауро там заправляет, то дело нечисто. В этом я абсолютно уверен.

– А что ты знаешь о его частной жизни? – спросил Брунетти, подумав о том, как ловко слово «частная» маскирует слово «сексуальная».

– Ну, я не могу похвастаться особыми знаниями. Так, все слухи, предположения, догадки, намеки сведущих людей… В общем, сам понимаешь. – Брунетти кивнул. Ему ли было не понять. – Ну так вот, я знаю, то есть не знаю, а просто убежден, что он любит мальчиков, и чем младше, тем лучше. Раньше он не реже раза в год посещал Бангкок. Без вездесущей синьоры Сантомауро, прошу заметить. Но последние несколько лет эти поездки прекратились. Объяснений этому я пока не придумал, но известно, что привычки такого рода с годами не меняются, и такие желания нельзя удовлетворить иными способами.

– А… каковы тут… эээ… возможности для их удовлетворения? – Почему так легко было разговаривать с Паолой, а с другими трудно?

– Кое-какие имеются, но в Риме и в Милане возможностей побольше.

Брунетти читал об этом в полицейских отчетах.

– Порнофильмы?

– Безусловно, но есть и живая натура – для тех, кто готов платить и не боится рисковать, но сейчас, по-моему, риска никакого.

Брунетти поглядел к себе в тарелку и увидал лежавший там очищенный и забытый персик. У него вдруг пропал аппетит.

  41