Последние отзывы

  41  

     — Это договор. Например, мы с тобой договорились, что ты никогда не будешь лгать, — сказала Ава.

     Тео положил коробку на диван и встал, взглянув на Кристоса с серьезным выражением лица.

     — Ты сказал неправду, пап?

     Ну как ответить на такой вопрос?

     — Нет, Тео.

     — Я неправильно поняла тебя, когда ты сказал, что доверяешь мне? — спросила Ава.

     Кристос покачал головой. Разговор был непростой, деликатный и не предназначенный для ушей четырехлетнего ребенка. Кристос взял Тео на руки и так крепко прижал к себе, что Тео стал вырываться. Его сын.

     — Ты дашь нам с мамой возможность поговорить наедине?

     — Да, — ответил Тео.

     Кристос опустил его на пол, и Тео убежал из комнаты, прихватив с собой плюшевого медвежонка.

     Ава обвила себя руками и посмотрела на Кристоса так, как никогда раньше. Даже в тот день в школе, когда он снова вернулся в ее жизнь, она не смотрела на него так.

     — Ава...

     — Не пытайся ничего приукрасить или объяснить свои действия. Я ясно сказала, что мне необходимо твое доверие по этому вопросу, Кристос.

     — Я знаю. И действительно верю тебе.

     — Ну конечно.

     — Только без сарказма! Ава опустила руки.

     — Я буду вести себя так, как хочу. Здесь я — пострадавшая сторона.

     Кристос покачал головой.

     — Поставь себя на мое место, Ава. Я видел вас со Ставросом вместе. Никки знала, что он спал с другой женщиной в то лето, а ты — единственная, кто был рядом с ним.

     Ту картину Кристос никак не мог выбросить из головы. Хотя со временем она и потускнела.

     — Лучше поставь себя на мое место, Кристос... Ты отдаешь всю себя мужчине, которого, как ты думаешь, любишь, а твой хозяин набрасывается на тебя, и для тебя все заканчивается тем, что ты теряешь человека, которого любишь, свою работу и свою семью.

     — Сочувствую, что твоя семья не поддержала тебя, — сказал Кристос, не способный понять предательства ее близких, потому что его собственные родственники никогда бы так не поступили. Даже в его самые бурные годы отец поддерживал с ним контакт. И у него всегда были Гилермо и Тристан, которые ему все равно что братья.

     — То, что они от меня откажутся, я ожидала. Я всегда была для них чужой и знала, что они никогда не примут меня с Тео. Это твое отступничество больно ранило меня.

     — Я никогда не собирался причинять тебе боль, — сказал Кристос, думая о той боли, которую он принял за гнев, когда застал ее в объятиях своего брата.

     — Конечно, не собирался. А теперь, когда ты знаешь, что Тео — твой сын, прошлое магически изменилось?

     — Я попросил сделать анализ, но не читал результаты.

     — Для чего тогда понадобилось его делать?

     — Мне нужно было доказательство, чтобы я мог поверить тебе.

     — Тебе понадобилось доказательство? Доверие не имеет ничего общего с этим. Отношения строятся на доверии к другому человеку, а не на подтверждениях и анализах, и я не могу жить с человеком, который не доверяет мне.

     — Ты грозишь мне уходом? — спросил Кристос. Ему захотелось перекинуть ее через плечо, оттащить в свою комнату и запереть. Быть уверенным в том, что она никогда не сможет уйти. Но внешне он старался держаться хладнокровно.

     — Можно подумать, что это имеет для тебя значение, — сказала Ава.

     — Да, черт возьми, имеет. Но я не собираюсь вымаливать у тебя прощение за то, что сделал по необходимости.

     Ава покачала головой.

     — Что значит — по необходимости?

     — Ты хотела, чтобы я верил тебе, и я хотел того же. Любить тебя так, как ты того заслуживаешь...

     — И единственный способ для этого — за моей спиной взять у Тео анализ? — спросила она.

     Он шагнул к ней, потому что на этот раз не услышал в ее голосе ни возмущенных, ни гневных ноток. Ее тон был скорее недоуменным.

     — Ты требуешь от меня невозможного.

     — И чего же, по-твоему, я требую от тебя?

     — Слепого доверия.

     — Я не хотела ничего безрассудного, Кристос. Я хотела любви. Настоящей, безмерной любви. Такой, о которой можно прочитать в старинных сказках.

     Он потер затылок, чтобы снять напряжение.

     — Это нереально.

     — Я представляю, какова реальность, и знаю, что чувствую. Я люблю тебя, Кристос.

     Для него вдруг потеряло смысл все остальное.

  41