очень нудно 
6 
― Ваш приемник работает?
― Конечно, работает. ― Она оживилась, снова найдя тему для разговора. ― Я бы не стала держать радио, которое не работает. Оно меня развлекает с раннего утра до позднего вечера. Просто я время от времени даю ему чуть-чуть передохнуть. Вы уйдете, и я его опять включу. Только не спешите. Посидите немного. Я люблю заводить новые знакомства.
Я сел в единственное имевшееся в комнате кресло-качалку, стоявшее в ногах кровати. С моего места мне была видна стена соседнего дома с открытым в задний дворик окном кухни.
― Как тебя звать, сынок?
― Лью Арчер.
― Лью Арчер, ― повторила она нараспев, как будто декламируя мелодичный стих. ― Красивое имя, ничего не скажешь, очень красивое имя. А я по последнему мужу Джонс, только меня так никто не называет, все тетушка да тетушка. У меня три замужних дочери и четыре сына в Филадельфии и Чикаго. Двенадцать внуков, шесть правнуков, и еще есть на подходе. Хочешь посмотреть? ― К стене над приемником было прикноплено множество фотографий. ― Ты небось все ноги себе отбегал, не грех и отдышаться. Тебе хоть платят-то хорошо, сынок?
― Не очень.
― Я смотрю, на добротную одежку хватает, и то ладно.
― Это у меня временная работа. Я хотел спросить, у кого на вашей улице еще есть радио? Ваш сосед меня просто выставил.
― Тоби, что ли? Ну, ясное дело, он. У них и радио и телевизор имеются. ― В ее вздохе слились зависть и смирение. ― Он получает доход со своих домов на улице Идальго.
Я сделал в книжке ничего не значащую пометку.
― A с другой стороны?
― У Энни Норрис ничего нет. Когда руки-ноги меня слушались, я бегала в церковь не реже Энни Норрис, но такой ханжой никогда не была. Энни твердит, что радио ― это измышление дьявола, а я ей говорю: ты, подруга, отстала от времени. Она даже не пускает своего мальчишку в кино, а я ей внушаю, что это все детские забавы, как бы похуже чего не выкинул. Да он уж и выкинул. ― Она замолчала и с трудом приподняла свою узловатую руку с прикрытого простыней колена. ― Вот тебе и дьявол. Слышишь?
Перевалившись на бок, она повернулась лицом к окну. За стенами соседнего дома возбужденно спорили два женских голоса.
― Вот опять ругается со своей жилицей. Послушай.
Один голос, глубокое контральто, явно принадлежал дородной негритянке. До меня долетали лишь обрывки ее фраз.
― Вон из моего дома... строишь глазки моему сыну... вон... мой сын...
Второй голос, сопрано, дрожал от страха и злости.
― Неправда. Это ложь. Вы сдали мне комнату на месяц...
Низкий голос нахлынул, как волна:
― Убирайся. Складывай вещички и убирайся. Деньги я тебе верну. Можешь их прокутить, мисс Чэмпион.
Хлопнула входная дверь, и раздался мужской голос:
― Что тут происходит? Мама, оставь Люси в покое.
― Не лезь не в свое дело. Мисс Чэмпион съезжает.
― Ты не можешь ее вот так вышвырнуть. ― Голос юноши срывался от обиды. ― Она заплатила до конца месяца.
― Она съезжает, это дело решенное. А ты, Алекс, отправляйся в свою комнату. Что бы подумал твой отец, если бы услышал, как ты разговариваешь с матерью?
― Делай, как тебе велит мать! ― выкрикнула девушка. ― Я здесь все равно не останусь после такого поклепа.
― Поклепа! ― повторила старшая женщина с убийственным сарказмом. ― Я говорю о факте, мисс Чэмпион, и не единственном факте. Мне известно еще кое-что, о чем я даже не могу заикнуться в присутствии Алекса.
― Еще кое-что?
― Не прикидывайся дурочкой. Я сдаю свою чистую комнатку не для того, чтобы в ней принимали мужчин. Вчера ночью ты развлекалась там с мужчиной и не пытайся выкручиваться.
Ответа Люси я не услышал. У кухонного окна неожиданно появилась миссис Норрис. Я не успел даже отвернуться, но она не подняла на меня глаз. Лицо ее было каменным. Она с грохотом опустила раму и задернула занавеску.
Пыхтя и улыбаясь, старая негритянка опять откинулась на подушки.
― Да! Похоже, жилица теперь уйдет. Я-то знала, что при взрослом парне опасно пускать в дом такую фифу, как эта Люси. ― И она добавила с искренностью старухи, которой нечего терять, кроме жизни: ― Черт, без их ругани станет совсем скучно.
Я встал и прикоснулся к фланели, прикрывавшей ее худое плечо.
― Приятно было познакомиться, тетушка.
― Мне тоже, сынок. Бросай ты эту бродячую работу, пожалей свои ноги. Я ног не жалела, всю жизнь кухарила в больших домах и вот свалилась. Береги ноги... ― Ее голос за моей спиной становился все тише и тише и наконец потерялся в пространстве.
6 
