Глава 2

При виде ужаса на лице Кэрол Джулия охнула. Она и не подозревала, что ее легкомысленная болтовня произведет такое впечатление!

— Я не это хотела сказать! И состояние отца не изменилось!

— Но как все его богатство и владения могут принадлежать тебе, если он жив? — деликатно осведомилась Кэрол.

— Потому что несколько месяцев назад, в один из редких моментов просветления он велел позвать своих поверенных и банкиров и передал все в мои руки. Конечно, я все это время управляла предприятиями и финансами, но теперь адвокаты не станут стоять у меня над душой. Они, несомненно, и теперь попытаются наставлять меня, но я больше не обязана их слушать. Отец отдал мне наследство гораздо раньше, чем хотелось бы.

Однако никакие адвокаты были не в силах разорвать ее брачный контракт, и Джулия это знала. Отец безуспешно пытался аннулировать его много лет назад, когда стало ясно, что жених исчез. Контракт мог быть разорван по взаимному согласию родителей обеих сторон, то есть тех, кем он был подписан, а граф Мэнфорд, этот ужасный человек, наотрез отказался пойти навстречу. Он все еще надеялся прибрать к рукам богатство Миллера, а Джулия казалась ему самым верным средством для достижения этой цели. Но таков был его план с самого начала, поэтому он явился к Миллерам вскоре после рождения их дочери и предложил поженить детей. Хелен Миллер пришла в полный восторг от возможности выдать дочь за аристократа. Джеральд, которому подобная перспектива нравилась меньше, согласился на помолвку в угоду жене. И это могло привести к очень счастливому концу для всех, если бы только обрученная пара не возненавидела друг друга с первого взгляда.

— Могу понять, почему ты наслаждаешься свободой, но не означает ли это, что ты решила не выходить замуж и не иметь детей? — осторожно спросила Кэрол.

Вполне в духе подруги: думать о детях и усердно пытаться завести своих.

— Я хочу детей и поняла это, когда ты впервые упомянула, что вы с Гарри хотите ребенка. Рано или поздно я обязательно выйду замуж.

— Но каким образом? — удивилась Кэрол. — Я думала, они никогда не избавят тебя от этого контракта.

— Да, пока сын графа жив. Но прошло девять лет, с тех пор как он уехал из дома. И с тех пор от него ни слуху ни духу. Может быть, он давно мертв и похоронен в какой-то канаве. Стал жертвой разбоя или другого преступления.

— О Господи! — воскликнула Кэрол, широко раскрыв голубые глаза. — Вот оно! Ты можешь обратиться в суд с просьбой признать его мертвым. Столько времени прошло! Как я не подумала об этом раньше!

— Да, но три месяца назад, после моего вступления в права наследства, один из адвокатов посоветовал сделать именно это, — кивнула Джулия. — Граф, конечно, станет сопротивляться, но ситуация говорит сама за себя, и она в мою пользу. Конечно, разрыв помолвки означает потерю определенной свободы. Подумай об этом. Сейчас я даже не нуждаюсь в дуэнье. Все видят во мне едва ли не замужнюю женщину. Как считаешь, во многие дома меня пригласят, когда люди узнают, что я богатая наследница, которая ищет мужа?

— Глупости, — отмахнулась Кэрол. — Тебя все любят!

— А ты слишком преданная подруга, чтобы трезво судить, — возразила Джулия. — Сейчас я никому не кажусь угрозой. Поэтому маменьки без страха добавляют мое имя к списку гостей. Они не боятся, что сыновья принизят себя браком со мной. Не опасаются, что я украду завидного жениха из-под носа их дочерей.

— Вздор, вздор, и еще раз вздор, — упрямо ответила Кэрол. — Ты, девочка моя, слишком дешево себя ценишь. Люди любят тебя такой, какова ты есть. Не за богатство и не за «недоступность», как ты выражаешься.

  4