Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
71 
– Ну, ну… хорошая лошадка, добрая лошадка, – чуть сдавленным голосом врал наш герой, осторожно пытаясь погладить Кара-Анчара по шее. Одно неуловимое глазу движение, противное клацанье стальных зубов – и Оболенский остался без рукава! Как он успел спасти саму руку – не понял никто, особенно конь…
– Ты что же это делаешь, поганец?! – холодея от собственной наглости, с полуоборота завёлся Лев. – Я к тебе по-хорошему, у меня, может, ещё пол-лепёшки на меду в кармане пылится, от Ходжули прячу, а ты кусаться? Вот фиг теперь получишь, я её сам при тебе съем! И на второй рукав даже не облизывайся…
Злобный скакун издал нечто среднее между хриплым ржанием и горловым хохотом, издевательски подмигнул привставшему на стременах Аслан-бею и вновь распахнул ужасные челюсти. Все ахнули! Мгновением позже Лев уже довязывал второй морской узел на импровизированной узде из собственного пояса, надёжно удерживая обалдевшего коня за чёрное ухо…
– Сам не знаю, как получилось, – себе под нос бормотал он. – Видимо, воровать лошадей я тоже умею, причём ещё и самых буйных. А теперь, коняшка, скажи своему старому хозяину «прощай» и резвее шевели ластами. За такую ходячую кунсткамеру мне отвалят кучу денег в любом зоопарке!
Кажется, до Кара-Анчара дошло… Взревев, подобно уязвлённому пчелой под мышку снежному ифриту, чёрный конь шайтана взвился на дыбы, и пару минут они с Оболенским изображали разные версии клодовских коней с Аничкова моста в Петербурге. Русский парень боролся как лев! Прошу простить за каламбур и тавтологию…
Ходжа, зажмурившись, возносил молитвы всемилостивейшему Аллаху. Городские стражники невольно взялись за ятаганы, ещё минута, и они всем отрядом рванулись бы на выручку этого отчаянного Багдадского вора, хоть он и смутьян и нарушитель шариата. В узких глазах их строгого начальника впервые появилось выражение искреннего восхищения и уважения, ибо Лев прилюдно творил поступки, достойные настоящего мужчины!
Но силы были заведомо неравны… Порождение самых чёрных замыслов богопротивного шайтана довольно быстро сгрызло тряпочный пояс и обрушилось на бледного россиянина всей свой мощью! От тяжёлого удара грудью в грудь Оболенский отлетел шагов на пять в сторону, подняв кучу песка и наевшись его до отвала. Следующий удар иззубренных копыт был бы смертельным…
И вот именно в эту роковую, так любимую всеми читателями, минуту на Кара-Анчара скопом бросились все четырнадцать котов! Их не пугало адское пламя, они стратегически рассредоточились по всему коню и дали волю когтям. Вой, который испустил жеребец шайтана, заставил лошадей кокандцев опуститься на колени, мир замер, и сама пустыня затаила дыхание…
Но самый толстый котик уверенно сгрёб лапками уши чёрного коня и, грозно урча, использовал их как поводья. Если кто ездил верхом, то знает, что уши у лошади – это нервные локаторы и что таким образом можно подчинить себе самое неуправляемое животное. Коты на крупе «вдарили по газам», и ошалевший людоед, испуганно задрав хвост, бросился вскачь!
– Куда, тьфу… куд… – пытающийся отплеваться Оболенский на четвереньках полез их останавливать. – Эт… мой, тьфу! тьфу! тьфу!.. какая ж дрянь невкусная, это мой конь! Эт… тьфу, я его краду!
Куда там! Наверняка в молодости все старцы из приюта для слепых чтецов Корана были лихими наездниками. Они, восторженно мяуча, гоняли Кара-Анчара кругами, выделывая на нём фигуры высшей джигитовки. И вскоре попросту скрылись за барханами, преследуя свою, лишь им известную, цель…
– Лёва-джан, ты цел? – Домулло, растолкав стражников, первым кинулся поднимать измотанного друга. А вслед за ним, вопя и подпрыгивая, рванули четверо стражников помоложе. Более опытные, умудрённые жизнью воины лишь одобрительно улыбались в усы, глядя, как молодёжь пытается качать на руках голубоглазого храбреца, дерзнувшего выступить против самого Кара-Анчара.
Поэтому внезапный грохот грома над их головами не вызвал должной реакции, первого удара попросту не заметили. Пришлось повторить…
– Гром? В пустыне?! Но на небе ни облачка, – поднял недоумённый взор господин Аслан-бей. На секунду в лицо ему хлестнул резкий порыв ледяного ветра. Испуганно заржали лошади, люди прикрывали лица рукавами, а на ближайшем бархане встала маленькая, сморщенная фигурка традиционного восточного шайтана…
– Не наш человек, ты… э-э… опять оскорбил и унизил… э-э… самого меня! Со мной так нельзя, я… э-э… шайтан или кто?!
71 
