Глава 20

…Весь остаток ночи честная компания без проблем провела в знакомой чайхане. Проблемы начались утром… Во-первых, на рассвете в Коканд вернулась лучшая половина городской стражи во главе с сиятельным Аслан-беем, не ведавшим ни сна ни покоя с того самого дня, как он лично задержал на базаре нелепо одетого незнакомца с голубыми глазами.

Во-вторых, великий султан почему-то не разделял точку зрения Ходжи Насреддина и повсеместно объявил, что его жестоко ограбили, украв любимый кошелёк с полусотней новеньких динаров.

И, в-третьих, на закуску, весь город воспринял эту новость как национальный праздник – то есть в Багдадского вора безоговорочно поверили все! А это, как вы понимаете, вовсе не та слава, когда тебя узнают даже в тёмных очках, хватают за руку, умоляя об автографе, и буквально рвут свитера на сувениры… В султанате подобная популярность приводит лишь к одному – к плахе! Что, в свою очередь, абсолютно не устраивало главных героев нашего повествования, поэтому они и пошли… в баню!

– Ходжа, а здесь нет vip-сервиса с «клубничкой»?

– Клубника давно прошла, о несведущий в труде дехканина и садовода, есть персики и хурма.

– Я не об этом… Ну, идея смотаться в сауну перед дальней дорогой, отмыть Ахмеда и оттопыриться по-конкретному мне нравится. Но про вино и девочек ты забыл!

– Какое вино? Какие девочки?! О чём он говорит, домулло?!!

– Метёт пургу, купайся с миром, Ахмед-джан…

Восточные бани. Турецкие или персидские. Розовый мрамор, обширные бассейны, мускулистые банщики в белых фартуках, густой пар ароматизированной воды, блаженствующие мужчины, зелёный чай и подобающие разговоры. Об этом можно и нужно писать долго…

Сначала вас укладывают на тёплую каменную лавку, уже отполированную тысячами отмывшихся мусульман, а потому удивительно скользкую и необъяснимо льнущую к телу. Банщик, огромный, волосатый, с руками мясника и добрейшими глазами лани, дважды окатывает вас горячей водой, не обжигающей, а лишь разогревающей кожу. После чего, неспешно растерев в ладонях каплю розового масла, он начинает немилосердно массировать вас, мять мышцы, тянуть суставы, делая всё это с неуловимой медвежьей грацией и лаской.

Вы теряете счёт времени, волны блаженной неги захлёстывают вас с головой, собственное тело кажется безмерно лёгким, а капли трудового пота с чела банщика, падающие на вашу спину, вносят неизъяснимую искорку соли, от которой меж лопаток пробегает волнительная дрожь…

И вот уже никуда не надо спешить, никуда не хочется уходить и ни на что не нужно менять это царственное состояние максимальной приближённости к эпикурейскому восторгу богов! Говорят, даже сам шайтан раз в год посещает турецкие бани, и в тот день он не вредит никому из правоверных…

– Друг мой, обольстительно сияющий белыми мокрыми штанами, ты можешь и не задавать тот вопрос, что со вчерашней ночи рвётся у тебя с языка. Я отвечу сам, раз ты до сих пор не осознал изящную простоту моего губительного плана, – продолжал Насреддин, поправляя горячую от пара чалму. – Я настоял на возвращении горделивого Аслан-бея по двум, недалеко стоящим друг от друга, причинам. Во-первых, когда мы отправимся в поход, нам не придётся его догонять, достаточно будет пристать к его каравану. А во-вторых, чуточку насрамив великого султана, ты ничем не осмеял начальника его стражи. Джинн сочтёт твою задачу неисполненной и не вернёт тебя к верным жёнам, наложницам, любовницам, подругам, блудницам и просто…

– Закопаю в мыльной пене, – рассеянно пообещал Лев, ибо он действительно не понимал, на фига они возвращали одного из своих самых главных врагов. – Когда-нибудь тебе всё это выйдет боком. Аллах не одобрит такого издевательства над фронтовым товарищем. В смысле, если «матрёшек» нет, а мы здесь только на помыться, так я уже чист, хоть в гроб клади!

  35