Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
33 
– А ты поберяги сердце, Никита Иванович, на всех никакой сострадательности не хватит. Ежели кака дура по нядосмотру али скудоумию в коровью ляпёшку обеями ногами влезла – так то печаль ня моя. Коса не хвост, отрастёт нябось! Нюшка моя на што девулька шкодная, а и то знала – без разряшения старших из дому и нос в окно ня суй!
– Так вы знали, где ребёнок?
– Завсягда знала, а тока за так ня скажу, – спокойно ответила Марфа Дормидонтовна, строго погрозив пальцем девушкам, напоминая, чтоб дьяку без предоплаты руки распускать не давали. Мало ли – помнёт чего или поцарапает, а при их профессии каждая часть тела всегда должна иметь товарный вид. Девицы, всё так же зевая, беззлобно отвесили гражданину Груздеву по оплеухе. Минуты полторы дьяк пытался восстановить координацию движений и усесться на лавку обратно. Всё молча, язык, видимо, прикусил…
– Однако, гости дорогия, пора бы и честь знать. Уж ты не обяссудь, участковый, пришёл не ждан не зван, с пустыми руками, без гостинцу. Сам холостой, а девок ровно чумы избягаешь. Али взаправду говорят, будто бы по скудности жалованья с Бабой Ягой, не стыдясь, живёшь?
– У нас разные комнаты, вкусы, возраст, вес и представления о браке, – медленно, чтобы не зарычать, выдавил я.
– Ну-у, странности полюбовные и ня такия бывают… – понимающе протянула домохозяйка, окидывая меня профессионально-оценивающим взглядом. Не дожидаясь худшего, я встал, сухо попрощался и развернулся к дверям. Больше мне ничего здесь не расскажут, надо было с бабкой идти. Яга бы живо навела тут армейский порядок, временами мне кажется, что в ней умер великий прапорщик.
– Не спяши, сыскной воявода, за дружка-то твово кто платить будет?
Оборачиваться не хотелось, я начинал тихо паниковать.
– В каком смысле?
– А в таком! На лавке сядел? Девок мял? Приятственность получил явную – вона какую!
– Это его проблемы, и он не мой дружок! Так, увязался…
– Ага-а, на дармовщинку, знать, облязнулся, – неласково сгустила брови Марфа Дормидонтовна, и в горницу быстренько заглянули двое быкообразных мальчиков.
Дьяк безоговорочно признал, что «разговор да лапанье» тоже денег стоют, и внаглую указал на меня как на главного виновника:
– Помилосердствуй, матушка! Я ить лицо церковное, служебными долгами перегруженное, здоровья хлипкого и в скользком деле отродясь не состоящее. Рази б я сам сюды пришёл?! Всё он, змий лукавый, силком во грех толкнул, за химок волок, невинности лишить грозился!
Не то чтобы ему поверили, однако теперь на меня все уставились с укором. Мысленно сосчитав до десяти и сделав три глубоких вдоха, я достал из кармана честный рубль, положил его на лавку и твёрдо заявил:
– Остальное он отработает вам натурой. Рекомендую использовать как живую рекламу победы простатита над склерозом!
Дьяк окосел на месте и бесповоротно. Парни-вышибалы правильно оценили обстановку, с поклонами проводили меня до ворот, цыкнув на собаку и распахнув калиточку. Машинально отметив, что мстительное семейство всё ещё пребывает в засаде, я мысленно пожелал им удачи и бодро направился домой. В этот момент одно из окон распахнулось, и пронзительный визг гражданина Груздева наполнил всю улицу:
– Ножницы, ножницы уберите! Меня нельзя-а-а… А-а! У-у-уй-йо-о! О-о-оу? Оу?! Хм…
Впервые в жизни я чувствовал, что за моей спиной происходит настоящее преступление с членовредительством, и не имел ни малейшего желания его предотвращать. Солнце улыбалось, душа пела, вопли и писки позади постепенно стихли. Вот это я и называю торжеством справедливости…
* * *
Но самый приятный сюрприз встретил меня у родного отделения! На нашем заборе аршинными буквами классической кириллицы было выведено: «Митька – марш домой!» Вместо подписи – схематический рисунок черепа с костями. Не знаю, кто додумался, но выглядело классно. Весь текст дан киноварью с потёками, что психологически усиливало зрительный эффект. Я бы послушался… Наверняка ведь бабка придумала, даже если писала не она.
В тереме меня ждал накрытый стол, – судя по тому как бабка расстаралась, её изыскания прошли более успешно. Ну хоть кому-то из нас повезло… Мой грустный рассказ о практически бессмысленном походе занял всего минуты две.
– Тогда садись, Никитушка, кашку кушай, про результативную экспертизу слушай, – традиционным речитативом начала моя хозяйка, убедившись, что я помыл руки и взялся за ложку.
Каша была знаменитая, гурьевская! Баба Яга ещё добавляла туда белые грибы под особым соусом, а рецептуру не показывала никому. Ребята как-то говорили, что государев повар одно время даже пытался подговорить их на кражу невымытой посуды, дабы выяснить бабкин секрет путём химического разложения остатков. Стрельцы на должностное преступление не пошли, и не из страха быть превращёнными в валенки, а исключительно по причине уважения к Яге…
33 
