Последние отзывы

  66  

– А как это хоть готовится? – полюбопытствовал я.

– Да проще пареной репы. Одну ложку на цельный самовар, что в горячем виде, что в холодном. Как выпьешь, с полчаса погоди, пока действовать начнет. А уж потом, как приспеет, – хоть рот зажимай, все равно все самое сокровенное растреплешь.

– Никита Иваныч, гости к вам, – раздался из сеней Митькин голос. – Прикажете пропустить?

– Да, – громко ответил я.

В горницу, сумрачно озираясь, вошел думный дьяк Филимон, известный скандалист и прощелыга. Начал он, как всегда, без предисловий, с прямолинейного хамства:

– Где тебя черти носят, сыскной воевода?! Я те что, малец босоногий, по всему Лукошкину за светлостью твоей участковой пятки мозолить? У меня ноги не казенные!

Я было приподнялся, но Филимон не дал мне и рта раскрыть:

– Что ж ты, участковый, порядку не знаешь? Всю бухгалтерию мне нарушаешь… Ты когда должен жалованье свое получать? Третьего дня! Али совесть не позволяет брать деньги незаработанные? Так у меня из-за совести твоей баланс посейчас не сведен!

– А не откушаешь ли чайку с дороги? – неожиданно вмешалась Баба Яга, с подозрительным гостеприимством выставляя на стол большой поднос с ватрушками. Всю свою «химлабораторию» она незаметно сдвинула в угол. – Вот у меня и печево свежее, и самовар только вскипел, и вареньица разного достану…

– Благодарствуем, конечно… да только временем особым не располагаем. Из-за таких вот… Не приходют вовремя, а я за ними бегай!

– Вот и присядь на минуточку, отдышись, я те быстренько чашечку спроворю…

– Побольше! – сурово попросил дьяк, позволяя усадить себя на лавку. – И сахарку, уж не поскупитесь…

Я деликатно помалкивал, догадываясь, что затеяла Яга.

– Что нового на дворе царском слышно?

– Да как вам сказать, бабуленька… Государь наш в гневе, на милицию вашу серчает. Дескать, посла немецкого не уберегли, а у него теперь международная обстановка разваливается. Опять же квартирант ваш жалованье свое забрать ленится… Ну и молодежь пошла… Я, бывало, в его годы каждому грошику медному радовался, за каждой копеечкой бегал, каждому пятачку в пояс кланялся, работы не стыдился… Вы бы уж присмотрели тут, а то ведь, не ровен час, турнет государь вашего участкового за такую свинскую непочтительность.

– Присмотрю, присмотрю, а как же… – в тон пропела Яга. – Вы чай-то выпили?

– Да… – шумно выдохнул дьяк и потянулся к ватрушке, но бабка резко шлепнула его ложкой по пальцам. – Ау! Больно же…

– Раз чай выпил, давай выметайся отсель!

– Чего?!!

– Того! Хватит тут грубиянничать, иди себе подобру-поздорову.

От такой невероятной смены настроения бедный дьяк едва не сполз на пол. Когда же он наконец вылез из-за стола и, поджав губы, широким шагом двинулся на выход, Яга быстро остановила его, рявкнув вслед:

– Куда пошел?! А деньги?

– В приказе получит, в следующем месяце, – попытался свредничать Филимон, но моя хозяйка сдвинула брови и выпустила из ноздрей оранжевую струйку пара.

Дьяк побледнел, сунул руку за пазуху и быстренько выложил на стол новенькие червонцы.

– Еще раз задумаешь на милицию гавкать – попомни, мы тоже кусаться умеем. – На прощанье Баба Яга изобразила широкую улыбку, продемонстрировав бюрократу кривые желтые клыки.

Из терема Филимон вылетел, думаю, он вплоть до самого дома бежал не оглядываясь.

– Зря вы с ним так…

– Заслужил, – огрызнулась Яга.

– Да я не об этом. Вы ведь ему порошок подмешали, время не вышло, как мы узнаем, что через полчаса он будет говорить только правду?

– Ну… увлеклась! Довел он меня упреками своими. Давай на ком другом еще попробуем.

– Так у нас же немецкие охранники в порубе! – вовремя вспомнил я, но Яга охладила мой пыл:

– Нет их там, в царскую тюрьму я их отправила. Допросила сперва, конечно, да только не знают они, где посол. Не врут, вправду не знают. Их дело было – тебя погубить, так им пастор слободской приказал. Я ж насквозь вижу, когда кто врет. Че их в порубе держать, может, он для дела понадобится…

В дверь снова забарабанили. Митька, дежуривший в сенях, доложил, что заявились стрельцы. Привели с собой незадачливого иконописца. Он под вечер направился на немецкое подворье, но парни решили перед этим завести его к нам, в том смысле, не угодно ли мне чего спросить? Я подумал и решил, что поговорить стоит. Яга поставила на стол чистую чашку, а вот использовать порошок не стала. Богомаз был человеком простодушным и вряд ли бы стал скрытничать.

  66