Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
33 
Болтали мы с Ягой долго, на разные темы – от погоды до царской политики, потом перешли на мою будущую жизнь с Олёной. Как я и говорил, бабка и слушать не хотела о том, что мы можем жить своим домом, непрозрачно намекая, что внуков она дождётся, а детишек не ела никогда и в этом смысле все сказки врут наглейшим образом! И как-то, знаете ли, здорово засиделись, потому что к насущным делам мы подошли уже в предзакатное время…
– Вот и слушай меня, сокол ты наш участковый… Чую я, завело нас энто дело фактом последним во глубину серьёзную. При сопоставлении очень некрасивые моменты вырисовываются, ровно чья-то рука преступная невесть какую сложность пакостливую затеяла. Мало не с трёх сторон обложили наше отделение… Давай вместе считать: в Лукошкино масоны пожаловали, Шмулинсона нашего к сотрудничеству склоняют бесчинно. В деревеньке скромной соль ядовитую копают, а весь её яд ить не сразу в организме проявление даст, небось года два протянут люди, прежде чем непривычно помирать начнут… Русалки две о том своё знание имеют да поделиться им сполна опасаются. А многого ли русалки боятся? Да окромя засухи и рыбачьих сетей – ничего! Дьяк с боярином опальным дружбу водит, в переписке тайной состоит, а лихой человек под его личиной тебя в колодезь подтолкнул. И не спорь ужо, я до энтого путём измышлений логических сама собою додумалась…
– Опять Кощей? – равнодушно предположил я. В принципе запросто, у гражданина Бессмертного и с отделением, и со мной уже практически личные счёты…
– О том не ведаю, может, и он, – развела руками бабка. – Соль отравить, двух добрых молодцов загубить – энто в его вкусе будет. А вот тока с масонами он за один стол не сядет, повысокомерничает. Ему с заграницей подвластными территориями делиться ну никак не в масть.
– И вы полагаете, что за всеми действиями стоит именно один человек? Тот кукловод, что дёргает за ниточки…
– А того не ведаю. – Яга вновь виновато развела руками. – Но чую, от того, что мы всей опергруппой в Подберёзовку на отдых нагрянули, – злодею неведомому одна головная боль! Он небось и на Шмулинсона-то наехал в надежде нас в городе делом занять…
– Значит, основная проблема здесь, в деревне?
– А вот в проблеме ты бы меня нипочём не убедил, ежели б близнецы энти не запропали. Чую, влезли они в беду по дурости, и выручать их тебе, сыскной воевода.
– Может, Еремеева в помощь вызвать? Ой, нет, за ним ещё царь увяжется…
– Да уж, давай покуда сами справиться попробуем, а будет нужда – тот же дьяк за подмогой сбегает!
Вот где-то на этой мажорной ноте наше позднее заседание было окончено. Митька так и не вернулся, наверняка, махая оглоблей, сторожил маманю от нежных происков Филимона Митрофановича. Я лично уснул, как вырубился, едва коснувшись головой подушки. Ночью никуда не бегал и, собственно, никого, кроме снов, не видел. Вот сны были, хотя, как полагаю, не вещие. Что-то сумбурное снилось про улицу Тверскую, про мою прошлую жизнь, но не запоминающееся, так… ерунда всякая…
Утро началось с петушиного крика. Я накрыл голову лоскутным одеялом, тихо размышляя, у кого бы прикупить вирус птичьего гриппа. Реальных кандидатур не было, поэтому всё равно пришлось вставать. Яга была уже во всей красе на ногах, в новом платочке, с кудрями и чуть припудренным носом, что-то мудря у печки.
Свежевыбритый, как всегда, Назим крутился на подхвате с ухватом. В отличие от нашего лукошкинского домового меня он не стеснялся нисколько и никогда не прятался. В дружки, впрочем, тоже не набивался, поскольку слушался исключительно Ягу, а на меня смотрел чуть свысока, типа «маладой, глупий, такую жэнщину прасматрэл!»
На завтрак обещали хинкали с бараниной и мацони, я отправился во двор, умыться и сделать зарядку. Солнышко длинными лучами, словно ресницами, щекотало край горизонта, воздух был свеж и напоен птичьим пением, небеса голубели, облака изображали нарисованных лебедей, а прямо из деревни, вздымая клубы пыли, нёсся в нашу сторону одинокий всадник.
Присмотревшись, я едва не сел в лохань – у нашего забора красиво встал на дыбы здоровущий рыжий кобель, а на его спине с ковбойской лихостью восседал наш кот Васька! На моих глазах Василий небрежно спрыгнул на землю, по-хозяйски потрепал своего «скакуна» по холке и отпустил восвояси. Счастливый пёс, поджав хвост, пустился наутёк, пристыженно оглядываясь по сторонам – не видели ли его позора другие собаки!
– Ва-Вася? – зачем-то уточнил я.
33 
