очень нудно 
4 
Она встретила меня на верхней ступеньке лестницы старого купеческого особняка, поделенного советской властью на десяток маленьких квартирок. На ней была длинная зеленая футболка и короткие шорты из стираных, обрезанных джинсов, а волосы по-домашнему защипнуты на затылке простой пластмассовой заколкой.
Тявкала маленькая собачонка, а я вдруг словно споткнулся обо что-то. Просто стоял внизу и смотрел на нее, не в состоянии сделать ни шага. Это было именно физическое препятствие, барьер, защита от незваного гостя или нечто подобное, а она только молча глядела на меня сверху, не делая ровно ничего, чтобы помочь.
Первый шаг на ступеньку был похож на выдергивание ноги из болота, второй едва не сорвал мне кожу с лодыжки, и это не было иллюзиями в стиле Ричарда Баха. Я стиснул зубы и шел. Восемь ступеней – нарастающая боль, скрип зубов, тяжелое дыхание… Одиннадцать – раскаленные иглы, пронзающие все тело и колко отзывающиеся резью в висках…
На тринадцатой она улыбнулась, распахнула руки и, целуя меня, дурашливо рассмеялась:
– Ой мама, какие люди – и к нам?!
– И шо еще, кто там, Ланочка? – с певучим еврейским акцентом спросил женский голос.
А она на миг прижалась щекой к моей груди и тихо сказала:
– Все-таки ты смог это сделать, ты пришел…
– Увы, господин главнокомандующий, приходится признать, что забайкальские казаки не идут ни в какое сравнение с альпийскими стрелками германцев.
– Вы несете чушь, господа! – Я не сразу узнал свой голос. Но Петр Николаевич с интересом обернулся в мою сторону. Его проницательный взгляд сразу отметил мой потрепанный мундир казачьего сотника.
– Плевать, если барона что-то не устраивает, пусть он скажет мне в глаза!
– Будьте любезны, объяснитесь…
– Забайкальцы и уссурийцы – природные охотники. Они годами ловят перебежчиков-хунхузов и приспособлены для войны в условиях лесистых гор как ни одно другое казачье войско.
– В чем же причина?
– В лошадях… – Видя, что меня просто не понимают, я попытался как можно доступнее объяснить очевидное: – Казаки привязаны к своим лошадям. А лошади у нас голодают, забайкальцы тащат им любую траву, пару раз даже вспыхивали драки за жалкие стога сена, оставленные неприятелем. Я прошу отправить всех лошадей в тыл, все равно в данных условиях мы не можем обеспечить их прокорм. Но казаки, уверенные, что их кони в безопасности, а также в том, что теперь некуда и не на ком отступать, будут драться с куда большим пылом. Поверьте моему опыту японской войны – забайкальцы покажут себя так, что альпийские стрелки вообще позабудут, как их зовут и зачем призвали!
– А если вы окажетесь неправы?
– Я живу на передовой. Меня не надо долго искать, господин главнокомандующий…
…Не прошло и недели, как моя правота стала очевидной для всех. Спешенные казаки, уверясь в безопасности и комфорте своих лошадей, так потеснили немцев, что барон Врангель отдал приказ о наступлении и впервые за много недель сам император прислал нам всемилостивейшее удовлетворение темпами продвижения русских войск в глубь Германской империи! До того события, как я был награжден золотым Георгиевским оружием за личную храбрость и повышен в чине, оставались считанные дни…
Невыносимая головная боль взорвала затылок изнутри, а потом на меня обрушилась черная пелена. Матово-черная, нереальная, без единого проблеска, без цветных искорок и разноцветных кругов, какие видишь в детстве, когда, смеясь, зажмуриваешься изо всех сил, но солнце все равно щекочет трепещущие веки…
– Все хорошо, милый…
Я лежал головой на ее коленях. Боль исчезла так же мгновенно, как и пришла, прохладные пальцы нежно коснулись моего лба, а ее удивительные глаза были так близко…
– Ты пришел.
– В себя?
– И в себя тоже, но это отдельная тема. Ко мне почему пришел?
– Потому что ты пропала. Просто ушла в никуда, и я не мог докричаться до тебя ни вчера вечером, ни сегодня утром. Что-то случилось?
– Да.
Это из-за вчерашнего гадания? – Я приподнялся и сел, прямо глядя на нее. Если кто-то считает, что ненакрашенная и непричесанная женщина непривлекательна, то он вообще ничего не понимает в женщинах…
– Вчера в твоем раскладе выпала смерть. Ты умрешь, если останешься со мной.
– Почему?
– Этого я пока не могу тебе сказать. – Она отвернулась.
– Но ты знала, что я все равно найду тебя.
– Я могла только верить в это. Ты ни во что не замешан, ничем мне не обязан, и у тебя еще есть выбор. Я загадала, что если ты сам придешь ко мне и в руках у тебя будет оружие, то… – Пальчик Ланы осторожно коснулся узкого лезвия сабли. – Красивая… и опасная.
4 
