Лёгкий, ненавязчивый романчик 
41 
– Хватайте же кота, орех у него! – распоряжался из дальнего угла Крысиный король.
Вернее, один из семи королей. Слипшиеся хвосты или предусмотрительная осторожность мешали им принимать участие в битве. Да и зачем? Крыс по-любому было большинство…
В конце концов они опрокинули на пол и кота. Штук пятьдесят гвардейцев понемногу оттеснили Алекса с Гофманом от Пусика и удерживали их у противоположной стенки шатра, порядком уже изодранной шпагами и коготками. Они не палили в нас из мушкетов, видимо, чтобы не попасть в своих. Мне все это было фиолетово, единственное, что интересовало, как выкрутится наш усатый супергерой?
Он скинул с себя троих нападавших, умопомрачительным кульбитом выпрыгнул в центр шатра, быстро запихнул Кракатук себе в пасть и с трудом сглотнул! По его шерсти прошла волна.
– Ты его… проглотил?! – опешила я, садясь рывком, хотя крысы повалили меня снова, но у меня даже опять появился интерес к жизни.
Вот он, пример истинного профессионализма, так жертвуют собой во имя великого дела. Лично я бы на такое не решилась, когда орех был у меня в зубах, мне это и в голову не пришло.
Кот кивнул со скорбной миной, прижав уши к голове. Командор и писатель усилили напор и прорвались к нам. Через пару секунд я была свободна и, обливаясь слезами, вместе с Алексом наклонилась к коту, чтобы выслушать его последнее желание.
– Запить бы чем… экх-экх… нет, уже не нужно! – остановил меня кот, когда я схватила чашку с молоком со стола, за которым перед нашим вторжением трапезничали крысы.
– Хи-и-и, и-и… и-и-и-и-и-и!
– Хватит пищать, у меня уже голова болит! – рявкнула я, разворачиваясь к крысам.
– Это громогласный смех, а не писк! – рассердились сразу четыре короля.
– Да как вам будет угодно, только заткнитесь! У меня тут, может, любимый котик умирает…
Профессор поднял на меня удивленный взгляд. Ясно, жить будет, зараза…
Главный король состроил мне наглую, злорадную мину, но они замолчали. А я молчать не собиралась:
– Зря вы думаете, что сможете привести в исполнение свой коварный замысел, Юлия не останется с вами.
– Хи-хи… пи-и… квик-квик… хи-хи!
– Вздорное самообольщение! – возразил на их самоуверенный писк вдохновленный битвой Гофман.
Но тут против него неожиданно выступила сама Юлия:
– Довольно! Мой возлюбленный Крысик – король волшебной страны, а ты кто? Всего лишь нищий музыкантишка. К тому же ты похож на Щелкунчика, который был у меня в детстве, такой же уродец. Не сравнить с моим милым суженым. Какие у него маленькие розовые ручки, какой нежный тоненький носик, какие острые белые зубки! А ты? Есть у тебя хвост? Так чего же ты от меня хочешь? Ха-ха-ха-ха-ха!
Гений немецкой литературы потрясенно отшатнулся. Его переменчивая Муза презрительно оскалила остроносое личико и со страшной улыбкой повернулась к своему избраннику. Она буквально на глазах продолжала преображаться в уродливую куклу с крысиным лицом, но это не мешало ее счастью. Она лихо подкидывала на коленках своего Крысика, и оба визгливо смеялись…
– Я могу больше, чем он! Смотри же, на что способен мой разгоряченный мозг! Я лишь ждал момента, чтобы показать тебе – я могу здесь все! И мог давно закончить сражение, но мне понравилось, так редко приходилось в жизни сражаться на шпагах… Смотри и трепещи, о неверная девица!
Гофман взмахнул руками, и откуда ни возьмись на крысином столике появились бутылки, на этот раз с польской водкой, судя по надписи на этикетках.
– И это все твое могущество, жалкий пьяница?! Ха-ха-ха-ха!
Гофман как-то разом посерел. Алекс успокаивающе похлопывал его по плечу. Все, хватит, мужчины вечно все портят, настала пора вмешаться…
– Все, больше я этого бреда не вытерплю. Жаль переходить к жестоким мерам, но выхода нет. Посмотри на себя, в кого ты превратилась! – Я сунула под нос Юлии свое карманное зеркало.
С десяток самых сообразительных и преданных трону крыс бросились на перехват, но девушка уже взяла зеркало в руки, а отбирать что-то у своей будущей повелительницы они не посмели.
– Это… я? – растерянно спросила она.
– Детка, не расстраивайся… – ухмыляясь, противно проскрипел обольстивший ее Крысиный король. – Ты очень скоро привыкнешь к себе новой… хи-хи…
– Не слушай его! Я сниму наваждение, моя дорогая! – горячо вскричал Гофман.
Юлия молчала, но наклонилась к жениху и приблизила зеркало так, чтобы ее лицо отразилось в нем вместе с его мордой.
41 
