Лёгкий, ненавязчивый романчик 
43 
— Лезь же, сгори-и-шь!
А вот это, кстати, очень даже возможно — приближающееся пламя и нестерпимый жар становились все более и более весомыми аргументами. Я спустился вниз, встал на краешке берега, утонул по щиколотку в мокром песке, размахнулся от плеча и перекинул ножны с мечом на соседний берег! Нерейды машинально пригнулись, но, когда поняли, что я кидаюсь не в них, с любопытством высунулись снова. Следом полетел мой боевой топор. Нож я зажал в зубах — если придется тонуть, то хоть какая-то защита в воде от этих рыбовидных тварей.
— Ле-эзь!!!
Ладно, ладно, только не орите! Прощай Сун, прощай мир, прощайте все, простите за все — я ползу… ползу… ползу…
— Гр-р!!! — только и вырвалось у меня, когда проклятая коряга треснула и я всей тушей рухнул в реку, прямо на головы злорадно облизывающихся нерейд.
Две-три штуки придавил точно. Зато остальные набросились на меня, словно собаки на медведя! Я едва успел разок вынырнуть, глотнув воздуха, как их холодные руки, вцепившись в меня со всех сторон, мощно потянули на дно! Я отбивался ножом, как тот легендарный герой эпоса (убейте, не вспомню имя идиота!), на которого так хотел походить наш Эландер. Более того, как целая сотня таких героев, потому что очень хотел жить. Кого-то я порезал, кого-то придушил, кому-то оторвал хвост, кому-то хорошо врезал по плоскому носу, но в целом результат борьбы был предрешен! Меня целенаправленно топили массой! В воде вся моя сила была почти бесполезна, помощи ждать неоткуда, а легкие уже буквально рвались от острой нехватки воздуха! В последний миг я успел намертво закусить канат зубами и… больше ничего не помню…
Пришел в себя на берегу — беспомощный, мокрый и покусанный — оттого, что у меня на пузе высоко подпрыгивали два резвящихся гнома, и от страшного ощущения, что кто-то открыл мне рот, дабы туда надышать…
— Гр-р-р!!! — перепуганно взревел я, окончательно раскрывая глаза, и раскатавшего губенки графа Эльгенхауэра едва не снесло кубарем в ту же реку.
— Мы всего лишь хотели помочь тебе, друг, — примиряюще улыбнулся остроухий эльф, за шиворот стаскивая с меня Турома и Нетурома.
Родственники упирались, капризничали и не хотели уходить, потому что прыгать на ааргхе куда интереснее. Я потряс тяжелой головой и сел. На меня умиленно уставилась вся команда, без обид, даже с какой-то трогательной заботливостью.
— Ты так крепко держался зубами за веревку, что мы смогли тебя вытащить. Трех самых злобных нерейд застрелил Эландер, — пояснил ничуть не обидевшийся на меня Эшли. — Их старейшина проклял нас на веки вечные, предупредив, что будет мстить, высовываясь из каждого рукомойника и грозя когтистым пальцем, но, думаю, дальше пустых угроз дело не пойдет…
— Рады тебе мы помощь даром оказать всю требуется что! Нам лишь скажи — прыгнем еще, извергая из пуза воду тебе, полегчало же, правда? А то мы добавим!
— Спасибо всем, — коротко поблагодарил я.
За моей спиной догорал деревянный остров, крепости речных нерейд пришел конец. Надеюсь, «черные плащи» еще не сообразили, как мы могли спастись, и не бросятся в погоню в ближайшее время. Ну можно дать нам хотя бы пару часов привести себя в порядок? А еще лучше просто счесть, что мы благородно сгорели, и маршевым порядком отправиться на заслуженный отдых к себе домой, в родную столицу…
Кстати, в два часа мы тоже никак не уложились. Пока нашли мое оружие, пока забрели поглубже в лес, где и дымом не пахло, и нас видно не было. Потом еще гномы убили по меньшей мере часа полтора на распутывание «каната» и возвращение всем нам вложенных туда деталей одежды! Все мятое, перекрученное, растянувшееся, а кое-где и прокушенное. Элегантные эльфийские лосины Эландера теперь выглядели свободными шароварами, а племянник главнокомандующего недосчитался половины рукава на рубашке и ремня, так что собственные штаны ему теперь приходилось постоянно поддерживать. Лихо же схуданул парень, раз так сползают. Но откормить нечем и некогда…
Вообще-то, наверное, не об этом мне стоило думать, несу всякую ерунду. Это потому, что чудом уцелел и мысленно уже простился с жизнью. К таким вещам трудно привыкнуть, хотя риск на фронтире — занятие практически ежедневное. Но все равно при одном воспоминании о жадных объятиях нерейд, их зеленых глазах и щучьих зубках спина покрывалась холодным потом…
А тут я еще вспомнил про книжку! Если она утонула, я вернусь в реку и добью этих рыбохвостых вредительниц уже только из чувства праведной мести! Ведь это самое страшное преступление на свете — лишить честного ааргха единственной книги, безжалостно обрекая на жестокий литературный голод…
43 
