Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
29 
– Но почему так далеко от людей? – ни к кому не обращаясь, спросил Эшли и сам же себе ответил: – Быть может, у поселян некоторые проблемы с законом? Но если подумать, то у кого в Приграничье их нет…
– Точно, – переглянувшись, кивнули мы.
Племянник главнокомандующего ещё раз улыбнулся и постучал в ворота.
Басисто залаяли сторожевые псы. Гномы, выругавшись сквозь зубы, тоже пару раз приложились обухами своих секир. На этот грохот из дома вышел уже сам хозяин. Ошибиться было невозможно – тяжёлые шаги, властный голос и режущий запах чеснока, пробивающийся даже сквозь ворота.
– Кто там? Чего надо?! Пошли вон, вон, я сказал…
– Холоп и хам! Именем Императора приказываю немедленно отворить ворота моей светлости графу Эльгенхауэру-младшему!!!
От такого командного рёва подпрыгнули все, включая всегда невозмутимых гномов. Иногда Эшли даже меня ставит в тупик, парень быстро учится и, когда надо, умеет настоять на своём. Если он действительно решит набирать собственную армию, я, пожалуй, запишусь…
Ворота открыли не сразу. Сначала хозяин посадил на цепь псов, потом снял здоровенный брус, который использовался в качестве запора, и только потом, выглянув осторожно, мрачно осмотрел нас:
– Два гнома, ааргх и эльф… У вас большая свита господин граф. А мы тут люди бедные, так что…
– Мы заплатим, – величаво бросил потомок столичных аристократов и, обойдя хозяина, как неодушевлённый предмет, элегантно ввинтился во двор. – Моему отряду необходим ужин и ночлег. Надеюсь, милейший, мы не слишком злоупотребляем вашим гостеприимством…
– Пегий моё имя, господин. – Хозяин закрыл за нами ворота и, ещё раз цыкнув на рвущихся псов, проводил нас к дому.
Ничего необычного или зловещего в этом человеке не было – средний рост, крепкое сложение, короткая борода, без усов, размеренные движения. Правда, эльф за моей спиной вполголоса заметил, что ему здесь не нравится. Но эльфы мнительны по натуре и традиционно не любят оставаться на ночь в человеческом жилище. Не та эстетика, что уж тут попишешь, хотя наутро я дал себе слово чаще прислушиваться к мнению лесного народа. Не хочу заранее нагнетать обстановку, но тот, кто сказал, что ааргхи ничего не боятся, явно преувеличил нашу врождённую отвагу…
– Заходите и не судите нас строго, в наших краях гости нечасты. – Хозяин собственноручно распахнул дверь. – По лесам чаще разбойники да всякая нечисть шарятся, благородные господа нынче редки…
– Мы тоже не задержимся надолго, – уверенно буркнул мой наниматель, когда мы вошли в помещение.
Собственно сам дом представлял собой примитивную коробку из брёвен с двумя узкими окнами и крышей из грубо обработанных досок. Никаких излишеств, сплошной минимализм, что снаружи, что внутри. Внутри, кстати, был большой стол, солома на полу, брошенные шкуры в углу и немолодая женщина у открытого очага. Я бы дал ей далеко за шестьдесят, этакая неопрятная толстуха в грязной одёжке, с широким ножом, босая и со злобными синими глазищами.
– Я привёл постояльцев, мама, – зычно предупредил Пегий.
Женщина молча кивнула и продолжила что-то кромсать в закопчённый котёл над огнём.
– Чудный вечер, леди, – изысканно поклонился наш столичный граф, всегда вежливый, как школьный учебник хороших манер. – Ароматный запах! Что готовите, если не секрет?
Мама хозяина широко улыбнулась, демонстрируя редкие пеньки гнилых зубов и… отсутствие языка.
– Она безобидная женщина, господин, – поспешил вклиниться её великовозрастный сын. – Злые люди обвинили её в колдовстве, и после долгих пыток разум оставил её. Нам пришлось поселиться подальше от чужих глаз…
– Печальная история.
По знаку Эшли гномы выложили на стол шесть серебряных монет. Плата более чем щедрая, даже учитывая уровень цен в харчевне старого Трувора.
Мы расселись за столом, рукавами смахнув крошки и мелкий мусор – стандартными требованиями общепита здесь явно пренебрегали. Женщина закурлыкала что-то невнятное, потом засмеялась и, раза три низко поклонившись нам, вышла из дома. Хозяин достал из корзины хлеб, кислый сыр и принёс большой кувшин очень плохого вина.
– Спать можно прямо здесь, мы с матушкой устроимся на сеновале. Во двор не ходите, я псов на ночь с цепи спускаю, мало ли что…
Еда была скудной и безвкусной. Настроение у всех соответственное, застольный разговор не ладился, мы то ли просто устали, то ли кожей ощущали необъяснимую ауру опасности, зримо витающую в затхлом воздухе. Хотя чего уж там особо необъяснимого, знаки видели все, просто не все сделали выводы…
29 
