Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
44 
Он оглянулся, почти ожидая увидеть, что она тоже смотрит на телефон. Но Кейт виновато уставилась на кровать. Куда девалась мягкая, манящая улыбка, с которой она вошла в номер. И хотя адвоката здесь не было, он неожиданно стал немалым препятствием к их безграничному наслаждению друг другом. И Митчелу стало не по себе.
— Он действительно собирается прилететь завтра?
Кейт покачала головой.
— Послезавтра, — пробормотала она, но этот разговор так выбил ее из колеи, что она не могла взглянуть на кровать, не чувствуя себя грязной и продажной. С точки зрения этики это не ее номер и не ее постель. За все платит Эван.
«Решай сейчас, — требовал внутренний голос. — Решай. Решай».
Погруженная в борьбу с этическими принципами и логикой, Кейт потрясенно обернулась, увидев, что Митчел натягивает пиджак.
— Уже уходите? — растерянно пробормотала она.
Он кивнул, но тут же частично рассеял страхи Кейт, прижав ее к себе. Она заметила, что выглядит он веселым. Нераздраженным.
— Но почему?
— Видите ли, — сухо пояснил он, — что-то подсказывает мне, что порядочные ирландские девушки из церковного хора считают неприличным спать с мужчиной в номере другого мужчины.
Он попал в самую точку!
Кейт широко раскрыла глаза, потрясенная такой проницательностью, но термин «девушка из церковного хора» казался настолько неподходящим в таких обстоятельствах, что она не могла прятаться за его фальшью:
— Вряд ли мое поведение пристало девушке из церковного хора.
— Но я верно угадал насчет номера? — парировал он с понимающей улыбкой.
— Не совсем, но…
— И я также думаю, что если мы переспим после первого же свидания, завтра один из нас решит, что наше сегодняшнее поведение отдает грязным, неразборчивым сексом.
— Имеете в виду себя? — ошарашенно пробормотала Кейт, и он коротко хохотнул:
— Не себя. Вас.
Немного подумав, Кейт смущенно кивнула.
— До сегодняшнего дня никогда не думала, что я такая ханжа!
В ответ он запустил пальцы в ее волосы и завладел губами в требовательном поцелуе, закончившемся ворчливой командой:
— Постарайся исправиться до завтра.
Кейт попыталась отделаться остроумной репликой, но вместо этого тихо пообещала:
— Обязательно.
Довольный, что уладил дело, он отпустил ее и повернулся к дверям террасы, очевидно, намереваясь выйти этим путем.
— Входная дверь намного ближе, — посоветовала Кейт.
— Если я пройду мимо этой кровати, уже через полминуты мы окажемся в ней вместе.
— Вы ужасно уверены в себе, — поддела она. Митчел откинул голову и закрыл глаза.
— Не советую подстрекать меня на подобные подвиги. Все, что мне необходимо, — один крошечный, самый легковесный предлог, и я не посчитаюсь со своей хрупкой новоявленной совестью.
Кейт мудро решила не искушать его. Митчел открыл глаза.
— Заеду за вами и Максом в десять. Отвезем его к ветеринару на Сен-Мартен, проведем там день. И ночь, — многозначительно добавил он и, не услышав возражений, спросил: — Любите азартные игры?
Кейт взглянула на человека, с которым согласилась провести ночь после нескольких часов знакомства, и широко улыбнулась:
— Очевидно.
Поняв смысл ее ответа, он рассмеялся:
— В таком случае захватите вечернее платье. Что-нибудь нарядное.
И, повернувшись, исчез на террасе.
Глава 12
Митчел сидел на корме яхты Зака Бенедикта. Перед ним на столике стояли чашка кофе, тарелка с тостами и лежала развернутая газета. Услышав, как сыплет ругательствами капитан, то и дело злобно поглядывавший в сторону приближавшегося судна, Митчел поднял голову.
Весь в белом — от крахмального воротничка рубашки с короткими рукавами до носков белоснежных парусиновых туфель на толстой пробковой подошве, — капитан Натаниэл Прескотт, высокий, представительный, прямой, как трость, джентльмен, прямо-таки излучал ауру уверенности и сознания собственной значимости.
— Держитесь за поручень, — посоветовал он Митчелу. — Вот еще один!
Не успел он договорить, как паром, идущий к одному из соседних островов и битком набитый туристами, проскользнул менее чем в пятидесяти футах от яхты и до них донесся усиленный мегафоном голос капитана:
— Леди и джентльмены, по правому борту находится яхта водоизмещением сто двадцать пять футов, принадлежащая кинозвезде Заку Бенедикту, который назвал ее «Джулией» в честь своей жены. Приготовьте камеры, и я подведу вас немного ближе. Я вижу на палубе человека! Вполне возможно, это сам Бенедикт!
44 
