Последние отзывы

  177  

— Товарищ Зарубин, — полувопросительно, полуутвердительно произнёс Поскрёбышев. — Сейчас вас примет товарищ Сталин.

У Зарубина заныло под ложечкой. Он знал, зачем едет в Кремль, но значительность этой фразы поразила его.

Через несколько минут, после выхода очередного посетителя, Поскрёбышев пригласил Зарубина в кабинет.

Сталин сидел за столом. При входе Зарубина поднялся, сделал несколько шагов ему навстречу и, пожав руку, предложил сесть. Сам продолжал стоять, затем принялся не спеша ходить по кабинету.

После короткого доклада Зарубина Сталин сказал:

— До последнего времени у нас с Америкой, по существу, не было никаких конфликтов интересов в мире. Более того, и президент, и народ поддерживают нашу борьбу с фашизмом. Нашу тяжёлую борьбу. Но недавно мы получили данные, что некоторые американские круги рассматривают вопрос о возможности признания правительства Керенского в качестве законного правительства России в случае нашего поражения в войне. Этого им никогда не дождаться. Никогда! Но очень важно и необходимо знать об истинных намерениях американского правительства. Мы хотели бы видеть их нашими союзниками в борьбе с Гитлером. Ваша задача, товарищ Зарубин, не только знать о намерениях американцев, не только отслеживать события, но и воздействовать на них. Воздействовать через агентуру влияния, через другие возможности…

…Когда Зарубин уже встал, чтобы уходить, — беседа была закончена, — Сталин сказал:

— Исходите из того, товарищ Зарубин, что наша страна непобедима. — Он немного помолчал и добавил: — Я слышал, что ваша жена хорошо помогает вам. Берегите её.

Это длилось лишь мгновение, но Зарубин вдруг увидел в нём — его герое, полубоге — простого, усталого, одинокого старика.

Несколько дней спустя Зарубины вылетели в США. Уезжали они в дни октябрьской паники, когда казалось, что вся Москва ударилась в бегство, и хотя знали, что едут на важное, ответственное задание, чувствовали себя дезертирами.

На этот раз у Василия была официальная должность секретаря посольства. Правда, фамилию пришлось немного изменить — на Зубилиных.

По приезде в США они сразу включились в активную агентурную работу, не зная ни сна, ни отдыха. Это трудно себе представить, но у одной «Вардо» на связи находились двадцать два (!) агента, с которыми надо было конспиративно встречаться, беседовать, поддерживать в них веру в правоту того дела, за которое они боролись, а самое главное — получать от них информацию, отметая «зёрна от плевел», обрабатывать и отправлять её, мотаться между Вашингтоном, Нью-Йорком и Калифорнией, заводить новые знакомства и устанавливать новые связи. И всё это приходилось сочетать с посольской работой, посещать приёмы, вежливо улыбаться какому-нибудь шведскому советнику, когда после бессонной ночи ужасно хочется спать или ждёт в резидентуре необработанный для отправки в Центр срочный документ.

Одним из тех, с кем работали в США, был «Звук» — Яков Голос, человек уникальный, находившийся на подозрении и под наблюдением ФБР и даже осуждённый условно за нарушение закона «О регистрации иностранных агентов» и в то же время умудрявшийся приносить огромную пользу нелегальной разведке. Достаточно сказать, что всего за несколько месяцев он смог достать десять чистых бланков, необходимых для получения паспортов, с подписями и печатями, более семидесяти свидетельств о натурализации, двадцать семь свидетельств о рождении. Он привлёк к работе в разведке около двух десятков человек, в том числе «Брайена», сотрудника одного из ключевых министерств, «Олфсена», дававшего информацию по вопросам вооружения, «Ронда», занимавшего ответственный пост в правительственном учреждении и принёсшего особенно много пользы в годы войны. 25 ноября 1943 года Голос скоропостижно умер от разрыва сердца. У Зарубиных осталось ещё немало помощников и верных друзей в США, но потеря Якова была невосполнимой, ведь с его смертью была утрачена связь и с теми, с кем она поддерживалась только через него.

Но работу требовалось продолжать. Конечно же, они помнили о главной задаче, поставленной Сталиным. Сразу по приезде через «Звука» и других агентов прежде всего проверили сведения о «правительстве Керенского». Выяснилось, что сам Керенский — уже политический труп, реальной силы за ним нет, и люди, поднимавшие вопрос о его возможном использовании, авторитетом у Рузвельта не пользуются. Сталин, всегда опасавшийся соперников, мог вздохнуть спокойно.

  177