142 
— Вы не успеете! — закричал Крон.
В тот же день к Марте явился в отель полицейский, он хотел задержать её. Но Марта не растерялась. Она сняла трубку и потребовала, чтобы её соединили с посланником Германии.
Его превосходительство князь Ратибор лично принял её.
— Я была любовницей фон Крона. И я принесла вам доказательства того, что он содержал меня на деньги, предназначенные для оплаты его агентов.
Марта передала посланнику любовные письма барона, сочетание цифр, открывавших его сейф. Она не могла унести содержимое сейфа, но уничтожила его ценность. Всю организацию фон Крона нужно было создавать заново.
Во Францию Марта вернулась без визы. Жандармский лейтенант узнал её на границе и сказал:
— Здравствуйте, «Жаворонок»!
Новый начальник Пятого отдела полковник Губер, заменивший Ляду, заявил ей:
— Теперь, мадам, после того как вы провалились, мы не нуждаемся более в ваших услугах.
Так закончилась эпопея «Жаворонка». И лишь пятнадцать лет спустя Марта Рише получила признание. 23 января 1933 года правительство наградило её орденом Почётного легиона.
Выйдя второй раз замуж, Марта переехала в Англию. Во время войны, вернувшись во Францию, участвовала в Сопротивлении, а после победы была избрана муниципальным советником парижской мэрии. По её инициативе был принят закон о запрете публичных домов, получивший в народе имя «закона Марты Рише». По этому закону в частности были уничтожены все картотеки проституток. Нашлись злопыхатели, которые утверждали, что сама Марта Рише когда-то в молодости занималась проституцией, поэтому и настояла на уничтожении карточек. Но это утверждение пусть останется на совести их авторов.
ЖЮЛЬ-КРОФОРД ЗИЛЬБЕР (XX век)
Во многих отношениях Зильбер был самым умным и удачливым германским шпионом в годы Первой мировой войны.
Будучи немцем, Зильбер выглядел как англичанин, безукоризненно говорил по-английски, обладал английскими манерами. Большую часть своей жизни он провёл за границей, в странах, входивших в Британскую империю. Во время Англо-бурской войны сумел оказать англичанам кое-какие услуги, о чём своевременно запасся соответствующим документом. В беседах за дружеским столом иногда «проговаривался», что во время войны был знаком с молодым британским волонтёром Уинстоном Черчиллем и даже находился с ним в приятельских отношениях. «Но это было давно, он, конечно, уже и забыл про меня, а тогда-а…» — и многозначительно замолкал.
В самом начале войны, в сентябре 1914 года, Зильбер через США и Канаду въехал в Англию. У него имелся паспорт подданного какого-то нейтрального государства и документ, подтверждавший его деятельность в пользу англичан против буров. Этого хватило для того, чтобы ему разрешили въезд в Англию и пребывание там. Он понравился местным чиновникам, которые ухватились за его знание иностранных языков. Зильбера направили на работу в бюро цензуры, которое в это время расширялось и нуждалось в услугах полиглотов, так как письма приходили не только на всех европейских языках, но и на языках народов — подданных Британской империи.
Английские цензоры славились своей добросовестностью и скрупулёзностью. Достаточно сказать, что именно по их наводке в Англии были разоблачены и казнены несколько германских агентов. Ничья подпись не могла смягчить суровости цензуры. Греческая королева София (сестра германского кайзера), шведская королева (бывшая принцесса Баденская) и испанская королева-мать были настроены явно прогермански. Письма, адресованные этим дамам и исходившие от них, подвергались тщательному анализу и задерживались, если этого требовали обстоятельства. А нередко, как это было с греческой королевой, попавшей в список подозрительных лиц, вовсе не отправлялись по назначению. Когда цензура установила, что приказы германским агентам и подводным лодкам передаются по кабелям в Южную Америку шведским правительственным кодом, британская разведка немедленно приняла меры. Она устроила так, что о поведении шведской королевы, сестры Вильгельма, стало известно в Стокгольме, и в шведской столице разразился громкий скандал. Естественно, что после этого использование шведского кода немцами было прекращено.
Но английские цензоры тоже были людьми и умели расслабиться. После напряжённого трудового дня, за кружкой доброго старого эля в компании друзей-сослуживцев, которым они не имели никаких оснований не доверять, их языки развязывались. Конечно же, пересказывались разного рода скабрёзные истории, вычитанные из писем (без раскрытия источника), но в разговорах обсуждалась также военная и политическая информация, которую сообщали своим друзьям авторы писем. Зильбер, весёлый, добродушный, был завсегдатаем таких компаний. Обзавёлся он многочисленными друзьями и на стороне. Всё это пополняло те сведения, которые он черпал из сотен и тысяч писем, проходивших непосредственно через него.
142 
