134 
Когда Кукридж работал в Женеве в штаб-квартире Лиги Наций в 1934 году, то слышал, что доктор Шрагмюллер якобы находилась при смерти в цюрихской богадельне, и написал ей письмо с просьбой о встрече. Она согласилась. Эта больная шестидесятилетняя женщина была в здравом уме и твёрдой памяти. Элизабет Шрагмюллер рассказала, не скрывая гордости, о некоторых своих подвигах. Кукридж спросил её о Мата Хари, так как в то время поток невероятных историй и мифов о ней захлестнул книжные прилавки Европы.
— Если когда-нибудь и существовала дурочка, сама вырывшая себе могилу, то это была бедняга Герши, — сказала доктор Шрагмюллер с грустной улыбкой. — Герши, так мы звали Гертруду Целле, то есть Мата Хари — была крайне неэффективным агентом. Я пыталась учить её, но она не была достаточно интеллигентной, и по её мнению, шпионить означало хорошо проводить время с высокопоставленными мужчинами. Мы никогда не получали от неё ничего ценного. Она действительно сама виновата в том, что была расстреляна французами. Она была глупышкой, которая болтала слишком много…
Да, утверждает Кукридж, Мата Хари и впрямь весьма отличалась от Элизабет Шрагмюллер: сердце «Фрау Доктора» не принимало участия ни в её мыслях, ни в поступках, и она этого не отрицала.
Она с гордостью призналась ему, что не хуже мужчины делала чисто мужскую работу во время войны. «Фрау Доктор» увлекалась шпионажем так же, как другие увлекались альпинизмом или шахматами. Такие люди, как она, опаснее всего.
Однако верить до конца всему тому, что говорит Кукридж, даже самому факту его встречи с «Фрау Доктор», нельзя, так как по другим данным она до своей смерти, последовавшей в 1940 году, жила в Мюнхене, где была профессором университета.
Фашистская пропаганда, руководимая Геббельсом, любила использовать имя «Фрау Доктор», а точнее, миф о ней для поднятия духа германской нации. Её действительным или мнимым похождениям было посвящено несколько фильмов.
АГЕНТ С-25 (XX век)
Патрульным, совершавшим обход парижского вокзала Аустерлиц январским вечером 1918 года, сразу не понравился этот солдат. Огромного роста, расхлябанный, в рваной форме, с вещмешком, привязанным верёвочкой, и с каской на затылке он собирался сесть на поезд, направлявшийся к испанской границе.
— Что за вид у вас? Предъявите документы! — потребовал прапорщик, старший патруля.
— А пошёл ты… — услышал он в ответ.
— Взять его! — приказал прапорщик.
— Попробуйте, — прорычал верзила.
Солдаты опасливо отодвинулись. Лишь один передёрнул затвор винтовки.
Верзила глянул на него и усмехнулся:
— Ладно, я подчиняюсь силе.
Задержанного доставили в комендатуру. Там выяснилось, что он бежал из дисциплинарного батальона и находился под следствием. Телеграмма о его розыске уже была разослана всем комендатурам.
Дело казалось вполне ясным, и дезертира уже собирались отправить под конвоем в крепость, когда в комендатуру зашёл офицер Второго бюро (французской контрразведки) и переговорил с комендантом. Тот, хотя и явно недовольный вмешательством в его дела, приказал отпустить солдата.
Офицеру-контрразведчику пришлось проводить его на вокзал и во избежание новых недоразумений усадить в вагон очередного поезда.
Ночь прошла спокойно, а утром, когда поезд уже приближался к месту назначения, в вагон вошёл военный патруль и начал тщательную проверку всех пассажиров. «Дезертира» выдал его рост и неряшливое обмундирование. Несмотря на громкие протесты и даже попытку вырваться, его арестовали и доставили в тюрьму приграничного городка Гэндея. Там он провёл две ночи. На третью ночь совершавший обход охранник шепнул ему, что дверь камеры останется незапертой. Арестант спокойно выбрался на волю. Тревога была поднята, когда он находился вне пределов досягаемости.
Началась стрельба. Беглец бросился в ледяную воду бурной приграничной реки Бидассоа и, переплыв её, попросил помощи у испанских таможенников.
На другой день по обе стороны границы только и говорили о смелом побеге французского дезертира.
Так агент французской разведки С-25 оказался в Испании. Он был переброшен в эту страну с целью проникнуть в действовавший там немецкий разведывательный центр, носивший название «Штаб пяти».
Этот центр был организован немцами в самом начале войны, в августе 1914 года, в городе Сан-Себастьяне, неподалёку от французской границы. Его целью были сбор и обработка информации, полученной от всех перебежчиков и дезертиров союзных армий. Обычно у них выпытывали всё, что было нужно, а затем возвращали в лагерь для интернированных лиц. Но если дезертир интересовал немцев, его вербовали и возвращали во Францию. Использовали, как говорится, «на всю катушку», а когда его возможности иссякали, а он продолжал требовать деньги, избавлялись от него очень простым способом: выдавали французам, которые после недолгого суда расстреливали его.
134 
