Лёгкий, ненавязчивый романчик 
177 
Наполеон не знал о плане нападения на него, составлявшегося осенью 1811 года, но не сомневался, что для утверждения своего господства на континенте и создания эффективной блокады против Англии необходимо сокрушить Россию, сделав ее послушным сателитом, вроде Австрии или Пруссии. И лето 1812 года французский император счел самым подходящим временем для вторжения на русскую территорию.
12 июня 1812 года Наполеон во главе 448-тысячной Великой армии перешел Неман и вторгся в пределы России. Позднее, вплоть до ноября 1812 года, к ней присоединились еще 199 тысяч человек, включая прусский и австрийский вспомогательные корпуса. Собственно французов в составе Великой армии было чуть менее половины, а из союзников французским войскам по боеспособности не уступал лишь польский корпус военного министра Варшавского герцогства князя Юзефа Понятовского. Неплохо сражались также итальянцы из корпуса Евгения Богарне. Ненадежны были войска из немецких княжеств. Австрийцы и пруссаки также не слишком усердствовали в войне против вчерашнего союзника.
Первоначально 448 тысячам французских и союзных с ними войск противостояло 317 тысяч русских солдат и офицеров, разделенных на три армии и три отдельных корпуса. Все они были рассредоточены на большом пространстве, что давало главным силам Наполеона, двигавшимся компактно, еще более значительный численный перевес. 1-я Западная армия во главе с военным министром генералом М.Б. Барклаем-де-Толли насчитывала 120 тысяч человек при 550 орудиях и располагалась между Вильно и верхним течением Немана. Во 2-й Западной армии под командованием генерала Багратиона было 45 тысяч солдат и 200 орудий. Она располагалась к югу от 1-й армии и прикрывала дорогу на Москву и Киев. 3-я Западная армия генерала А.П. Тормасова имела 45 тысяч солдат при 170 орудиях и стояла на Волыни, в 200 км к югу от армии Багратиона. Кроме того, под Ригой находился 38-тысячный корпус генерала И.Н. Эссена, у Торопца — 27-тысячный 1-й резервный корпус генерала Е.И. Меллера-Закомельского, а у Мозыря — 2-й резервный корпус генерала Ф.Ф. Эртеля численностью в 37,5 тысячи человек.
Фланги развертывания русских войск на Западе прикрывали 19-тысячный корпус генерала Ф.Ф. Штейнгейля в Финляндии и Дунайская армия адмирала П.В. Чичагова, насчитывавшая 57,5 тысяч человек. Войска Чичагова и Штейнгеля вступили в бой лишь на втором этапе кампании, уже после ухода неприятеля из Москвы, так что в начале кампании общий перевес на стороне Наполеона был почти двукратным.
Фактическим главнокомандующим русской армии являлся военный министр Барклай-де-Толли, однако Багратион, имевший старшинство в чине, считал, что не обязан безоговорочно выполнять все распоряжения Барклая.
25 июня, узнав накануне о том, что 22-го числа Франция объявила России войну, император Александр I издал манифест, где заявил: «Я не положу оружия, доколе ни единого неприятельского воина не останется в царстве моем!» Нападение Наполеона не стало для русского императора неожиданностью. Еще с начала мая Александр находился при армии, которая готовилась к обороне. Недавно заключенные Францией союзы с Австрией и Пруссией не оставляли сомнения, в каком направлении в самое ближайшее время двинется Наполеон. В день издания манифеста о войне Александр направил к Наполеону министра полиции генерала А.Д Балашова с письмом, где предлагал мировую: «Если вы согласны вывести свои войска с русской территории, я буду считать, что все происшедшее не имело места, и достижение договоренности между нами будет еще возможно». Это был всего лишь красивый жест, призванный продемонстрировать миролюбие России. Александр прекрасно понимал, что не для того Наполеон сосредоточил у российских границ самую большую доселе армию, чтобы так просто уйти восвояси, сведя дело к военным маневрам.
Наполеон предложил договориться в уже оккупированном Великой армией Вильно, пообещав сразу по подписании мира уйти за Неман. Естественно, царь отверг это унизительное предложение.
План боевых действий, разработанный Барклаем и утвержденный императором, предусматривал «продлить войну по возможности» и «при отступлении нашем всегда оставлять за собою опустошенный край». Наученные горьким опытом Аустерлица и Фридланда Барклай, а вслед за ним Александр поняли, что единственный способ справиться с «узурпатором» — это не вступать с ним в генеральные сражения, где военный гений Наполеона проявляется в полной мере и где равняться с ним невозможно. Надо просто отступать вглубь страны, благо обширная территория позволяла это сделать. Тем самым французская армия вынуждена будет растянуть свои коммуникации и тратить массу войск на их охрану. Эти коммуникации и отряды фуражиров, отряжаемые для добычи фуража и продовольствия в окрестные селения, были уязвимы для действий небольших русских конных отрядов и партизан из числа местных жителей, страдавших от французских реквизиций.
177 
