Последние отзывы

  88  

— Обязательно. А теперь пора рассказать Мэриголд нашу страшную тайну.

— Рассказывай сам, Питер.

— Ладно. Мэриголд, дорогая, ты готова?

— Да, да!

Несмотря на смех Салли и иронию Питера, Мэриголд немного испугалась и невольно искала поддержку в глазах любимого.

— Ну что же, — начал Питер, — мое настоящее имя — Монтагью Питерфилд Себастьян Фенуик. Многовато для одного человека, не правда ли?

— Фенуик? — повторила Мэриголд, и вдруг догадка пронзила ее. — Но ведь это родовое имя Чейнов!

— Точно, — воскликнул Питер. — Она умница, не так ли? — обратился он к Салли.

— Но, Питер… — неуверенно проговорила Мэриголд, — значит, ты на самом деле…

— Внук старой герцогини Чейнской, — закончил он. — Мне было любопытно, как скоро Энн откроет мой секрет. Но как это сделала ты, Салли?

— Я увидела сегодня твою фотографию в одном из альбомов герцогини.

— О Господи! Она сохранила мои фотографии? А я-то думал, они уже давно порваны и преданы огню.

— Как раз наоборот! Думаю, ты будешь восстановлен в правах. Вот поэтому я очень хотела увидеть тебя. Герцогиня собирается написать тебе.

— Написать мне? — повторил Питер. — Что я сделал на этот раз?

— Дело не в том, что ты сделал, а в том, что она не успела сделать. Она очень сожалеет обо всем и хочет помириться с тобой.

— И кто же этому поспособствовал? Салли, это твоих рук дело?

— Возможно, я и имею к этому кое-какое отношение, — призналась Салли, — но, Питер, я хочу, чтобы ты был любезен с ней.

— Я не хочу любезничать ни с кем, кроме Мэриголд. Моя бабушка — властная особа, которая стремится вмешиваться во все. Я лебезить перед ней не собираюсь!

Салли молчала. Она слышала обиду в голосе Питера. Мэриголд посмотрела ему в глаза и сказала:

— Ты должен все мне объяснить, Питер. Я ничего не понимаю. Может, ты вовсе и не Питер Эрд?

— Меня крестили как Питерфилда и со всеми теми странными именами. Никогда не забуду, чего я натерпелся из-за них в школе. Между нами говоря, я рад, что могу позабыть о них.

— А фамилия Эрд?

— Это фамилия моей матери. Я чувствовал, что она предназначена для меня, особенно, когда дверь особняка Чейнов в последний раз закрылась за мной.

— Расскажи мне об этом, — попросила Мэриголд.

— Рано или поздно тебе придется узнать эту историю, — согласился Питер. — Отчего бы и не сейчас? Только позволь мне сначала закурить.

Он выпустил свою невесту из объятий, зажег сигарету. Мэриголд устроилась в кресле, Салли — в другом, рядом с ней. Питер остановился у камина и начал рассказывать.

— Когда мои родители погибли, я только что поступил на службу в гвардейский полк. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, каким потрясением для меня была их смерть. Я обожал обоих, а поскольку я был единственным ребенком в семье, можете себе представить, как они любили меня. Когда родителей не стало, я словно онемел от горя. Я пошел к бабушке и сказал ей, что намерен оставить службу в армии и заняться кораблестроением. У моего деда, Дугласа Эрда, был семейный судостроительный бизнес, Я подумал, что мне нужно найти себе какую-то очень тяжелую физическую работу, чтобы не оставалось сил на раздумья.

Сейчас я понимаю, что мое поведение в то время определялось потрясением, которое я пережил. Но бабушка не склонна была это понять. Она пришла в ярость и заявила мне, что в полку всегда служил кто-нибудь из членов семьи Чейн. Я пытался объяснить ей, что мир меняется и пришла пора для изменений в семье тоже. Мы спорили, и ни один из нас не уступал. В конце концов произошла ужасная ссора: я был дерзок, она не терпела возражений. В общем, я заявил, что буду жить так, как сочту нужным. Затем я отправился к деду по материнской линии и рассказал о том, что случилось. Наша ссора в некотором роде даже позабавила его.

Мой дед — суровый, очень умный шотландец, и уж он-то никак не видел вреда в том, чтобы я занялся физическим трудом для разнообразия. Он разрешил мне отправиться на верфь, но начинать мне пришлось с самых низов. А поскольку я очень рассердился на бабушку, то убедил и себя, и деда в необходимости сменить имя. Так я стал Питером Эрдом и пошел работать на верфь.

Я проработал год на севере, когда началась война. Я значился в резерве, был призван немедленно и вернулся в свой полк. Нас перебросили во Францию. Оттуда я возвратился целым и невредимым и был отправлен теперь на восток.

  88