Последние отзывы

  55  

Гек не нашёлся что ответить. Тогда его провели в соседнюю комнату, где стояла странного вида телефонная вертушка и сообщили, что с ним хочет говорить Москва. На проводе был Гриценко. Разговор был короткий.

— Как ты? — спросил Гриценко.

— Полный порядок. — ответил Гек. — Полёт пережил без травм. Здесь на меня не оказывают ни малейшего давления. Ни физического, ни психологического, ни фармакологического.

— Я рад за тебя. — сказал Гриценко, но радости в его усталом голосе не было, — Скажи, зачем ты это сделал? Кто тебя просил лезть в самолёт?

— Я делал всё, что от меня зависит, — твёрдо сказал Гек.

— Ничего больше не делай. — произнёс Гриценко. — Это приказ.

— Так точно. — вздохнул Гек.

— Это не только мой приказ. — сказал Гриценко, — Это приказ президента, он прочитал мою докладную записку.

— По поводу меня? — спросил Гек.

— По поводу коммутации. — ответил Гриценко. — Президент сказал: «нашей стране евреи не помешают в любом количестве».

— Леонид Юрьевич, я не в теме. Я не понимаю о чём речь.

— Прилетишь — всё расскажу. — пообещал Гриценко и, помолчав, добавил задумчиво, — Не помешают в любом количестве. Забавно, но точно такую же фразу сказал вчера президент США.

Не дожидаясь ответа, Гриценко положил трубку и Гек ещё долго стоял, сжимая в руке пиликающий кусок белой пластмассы, пока его не толкнули в плечо и не указали на выход. В этот день Гека хорошо покормили, хотя из камеры не выпускали.

* * *

Депортировали Гека на том же самом «Боинге». Этот самолёт летал из Москвы в Эфиопию каждый понедельник, а обратно каждую пятницу. Геку назначили сопровождение — тех самых трёх хасидов, которых он видел в день прилёта. Опытным глазом Гек определил, что двое из них типичные бойцы-силовики, закалённые в боях. Это был восточный тип евреев — они были темнокожи, с густыми бровями и арабскими чертами лица. Под чёрными костюмами переливались тугие мышцы. Костяшки на руках одного из них были безжалостно разбиты во все стороны, образуя железные сизые мозоли. Второй был постарше, похоже он был главным. Третий хасид был ровесник Гека, он был худой и тощий, с живым осмысленным лицом типичного европейца. Был он по-прежнему в своём берете, молчал и не смотрел в сторону Гека. Вообще происходящее, похоже, его мало волновало. Зачем все трое были одеты в костюмы религиозных ортодоксов — оставалось загадкой. Геку дали понять, что эти трое летят в Москву по своим делам и одновременно выполняют роль конвойных Гека. До того, как Гек будет сдан на руки московским спецслужбам, он должен выполнять все их приказания.

Остальные пассажиры самолёта по своему составу напоминали тех, что вылетали из Москвы — эфиопы, несколько пожилых американских туристов, индус, два араба, две подруги-француженки с поразительно красивыми фигурами, но совершенно нескладными лицами.

Послышалось пиликание «Хаванагилы», а затем Гек неожиданно услышал мат. Он обернулся. Молодой хасид говорил по мобильному.

— Они мудаг,^[1] — отчётливо произносил он вполголоса, прикрывая ладонью рот, — Они мудаг.

Гек отвернулся и стал смотреть в иллюминатор. До чего же интересные бывают совпадения в разных языках!

— Мохаммед мудаг,^[2] — раздалось сзади серьёзно и негромко.

Гек нашарил ремень и застегнул его на поясе.

— Иегуде мудаг,^[3] — произнёс молодой хасид после долгой паузы и разговор, очевидно, на этом закончился.

Самолёт тронулся с места, покатился, слабо раскачивая крыльями, и взлетел мягко и почти незаметно. Гек представил буран из воздуха и африканского песка, который сейчас ревёт у стойки шасси, и к горлу подкатила тошнота. Заложило в ушах. Гек глотнул и мир снова наполнился звуками. Внизу плыли разноцветные дикие пятна, совсем не похожие на ровные квадраты российских полей. Самолёт вошёл в облачный слой — иллюминатор затянуло белёсым паром. Спать не хотелось и Гек начал рассматривать пассажиров. Несколько минут он лениво пялился на голое колено француженки, торчащее в проходе. Колено было ровное и загорелое. Напоминало о Нюке. Гек стал рассматривать остальных пассажиров. Два араба, сидевшие вдали на противоположной стороне, ему не понравились. Они были слишком тревожными. Гек решил, что они первый раз летят в самолёте. Больше рассматривать было нечего, Гек закрыл глаза и провёл в полудрёме пару часов. Затем принесли еду. Гек всегда считал, что обычай есть в полёте сделан не для того, чтобы накормить пассажиров, а для того, чтобы им не было скучно. Еда очень развлекает — начиная от голодных взглядов, которые искоса падают на далёкие тележки, уже начавшие кормить далёких пассажиров, и кончая увлекательным складыванием использованной пластиковой посуды — всё это помогало интересно провести бестолковое время.

  55