106 
— Перебьешься, — злобно сощурила глазки Изя Гильман, она же Изольда Игнатовна, младшая дочурка Капучинки и Демоняки, — Я вообще собираюсь развестись, если ты и дальше будешь чинить произвол.
— Фигушки тебе, а не развод, — ласково пообещал Степан Антонович, и звонко чмокнув жену куда смог дотянуться, быстренько умчался, все-таки умыкнув остренький любимый ножик жены.
— Фигушки тебе, а не развод, — передразнила девушка мужа, и уже спокойнее улыбнулась Киру, — Опять роллы?
— Ну, — парень кивнул, скрестив руки на груди, — Рыба не сырая, побольше овощей и много имбиря.
— Как обычно, — вздохнула Изя, — вот где справедливость? Я училась в самом Париже! А ты ко мне с роллами. Безобразие!
— Не иначе, — поддакнул Кир, стараясь не смеяться, наблюдая, как горестно причитает девушка.
Кир, понаблюдав пару минут за слаженными движениями девушки, отправился в кондитерский уголок. Вообще парень любил сладкие десерты, а еще знал, что после ролл Марфута обязательно захочет тирамиссу. Поэтому Царев-младший пошел на переговоры к другой, не менее веселой и жизнерадостной даме. Но на своем рабочем месте парень не обнаружил Евдокию Богдановну. Вернувшись, поинтересовался у Изи, где прячется многоуважаемый кондитер.
— Видишь холодильник? — ткнула ножом девушка в самую дальнюю дверь, — Туда не ходи, снег башка попадет… Ну и дальше по схеме.
— Да? — Кир поскреб гладко выбритый подбородок, — Сильно занята? И надолго?
Изя бросила взгляд на часы.
— Нууу, еще минут двадцать, — прикинула девушка, — У них там с Алексеем Антоновичем окно зачатия закрывается, наверстывают. Решили в этом году продолжить славный род Гильман-Летягиных. Да и дядя Дан давно просит внучку. Правда с Марией Захаровной они все еще спорят о половой принадлежности будущих внуков.
— Вот же бесстыжие, — рассмеялся Кирилл Андреевич, — Ну ладно Леха, тот без башни, но Дуся…
— А что Дуся? — повела плечом Изи, — Она с самого детства нас агитирует на безумные подвиги. Они с Лехой намутят воды, а мы со Степкой разгребаем.
— Да вы тоже хороши, — заметил Кир, — Сколько батя вам швов наложил, только ему и известно.
— Было дело, — рассмеялась Изи.
— Ладно, я тогда пойду, — решил Кир не отвлекать девушку от работы, тем более весь квартет должен вот-вот присоединиться к гуляющей компании, оставив кухню на помощников.
— Беги-беги, — махнула рукой Изя, — Роллы и тирамиссу. Я передам Ваш заказ, товарищ клиент.
Кир не успел ответить, поскольку все тот же самый олень, который грациозная лань, промчался мимо отбирая очередную нужную ему позарез утварь, хотя у самого на столе красовались абсолютно идентичные инструменты.
Кирилл ушел, торопясь вернуться к жене. Десять минут его не было, а уже успел соскучится. Парень, оказавшись в занятой семейством випке, тут же взглядом отыскал Марфуту. Она улыбнулась ему. А он вспомнил свою жизнь 'до'. Вообще, у Царева-младшего вся жизнь разделилась на 'до' и счастливую и полную радости, ту, где он жил и дышал своей Марфутой.
Жизнь Царева-младшего всегда баловала, судьба была ему благосклонна. Парень шел по жизни, смеясь. Все, как в песне. Кир любил шумные тусовки, курил, пил и летал. После школы парень поступил в мединститут по стопам семьи. Он не сам выбрал профессию, скорее профессия выбрала его. Не сказать, что он был доволен выбором, но отец решил за него, предоставив выбор: армия или мед. Служить Кир не хотел. Гламурная золотая молодежь не занимается такой пургой. И Кир пошел в мед. Парня каким-то чудом не выгнали из института, но преподаватели закрывали глаза на его поведение, поскольку мальчишка был гением, его память была феноменальной. К тому же Царев-младший тяготел к медицине, несмотря на свое раздолбайство. Окончив институт одним из лучших, парень пошел в клинику к отцу. Сидел в обычном кабинете, валял дурака и прожигал жизнь. Разгульный образ жизни господин-мажор вел вплоть до незабываемого дня.
Это был день рождения Марфы Лешинской — девочки-ромашки, которая все детство хвостиком увивалась за ним. Кир смотрел на девчонку снисходительно, поскольку разница в возрасте почти в десять лет не позволяла парню смотреть на Марфуту серьезно. Кир видел в глазах девчонки слепое обожание и по-свински упивался им. Внимание девочки ему льстило. На тот момент ей было семнадцать. Первая любовь, первое несмелое признание. Кир вспомнил, как она протянула ему какую-то газетенку, а там на последней странице ровными рядками стихи. Девочка написала их, посвятив Цареву-младшему. Кир тогда пренебрежительно хмыкнул.
106 
