очень нудно 
14 
– Что-то совсем в горле пересохло. Эй, человек, будь добр, принеси нам большой кувшин пива. Чего тебе с кружками по десять раз туда-сюда бегать.
Усатый официант согласно кивнул и поспешил выполнить заказ.
– Я так понимаю, что остался последним, кто не рассказал своей истории, – сказал Ян Довчек. – Только мне и рассказывать-то особо нечего. Я маленьким был. Совсем. Когда во время войны Вестлавта с Боркичем моя семья погибла. Отец служил в армии князя Боркича и пал на поле брани. А мать с братьями и сестрами погибла во время артиллерийского обстрела Всхолмья, это маленький городок, где мы жили. Я чудом уцелел. В тот день меня дома не было. Мама отправила меня к дяде Славе на другой конец города. Дядя Слава кузнец, я должен был учиться его мастерству. Он тоже в той войне сгинул. Так я без семьи остался. Попал в приют. Там получил начальное образование. Когда мне исполнилось шестнадцать лет, я оказался на улице. В приюте мне больше места не было. Полгода скитался по улицам, чем только ни занимался. А потом случайно узнал, что приютским на учебу поступить проще. Есть какие-то привилегии при поступлении, и я пошел в Академию. Вот коротко и все.
Они рассказали свои истории. Конечно, не всё. Многое осталось за душой, чему еще не пришло время. Но эта откровенность как-то сблизила их.
Они еще долго просидели в кабачке, поговорили, кажется, обо всем на свете, и незаметно сблизились друг с другом. Уходили они из кабака друзьями. Троица направилась в сторону улицы Медников, а Марк Один распрощался с ними, сказал, что у него еще есть одно дело на ночь глядя, но завтра он обязательно их найдет, и они продолжат увлекательные беседы на животрепещущие темы.
Глава 4
Лех Шустрик
– И как это у тебя получается все время влипать в какие-то неприятности? – нервно расхаживал из стороны в сторону по своему кабинету дядя Лех, известный всем как всемогущий Лех Шустрик, правая рука князя Волка.
– Я не виноват. Эти кабаны мешали благородным людям ужинать, я решил им объяснить, как правильно себя вести в приличном обществе, но как выяснилось, они не понимают простых слов, – попытался состроить невинность Марк, но у него это плохо вышло.
– Нет, конечно, то, что ты вступился за мирных граждан и не дал негодяям испортить им ужин, это похвально. Благородный порыв должен быть поощрен, я так считаю, но только скажи на милость, чудак-человек, зачем при этом было разносить весь трактир. Вроде хорошее заведение, или тебе не понравилось, какую еду они там подают, или пиво прокисшее было?
Лех облокотился о спинку кресла, в котором сидел Марк, и заглянул ему в глаза.
– Что можете сказать на это, сударь?
Марк увидел в глазах Леха веселые искры. Похоже, дядька ругается, да только в душе поддерживает своего воспитанника. Марк всегда знал, что кто-кто, а Лех Шустрик всегда его поймет.
– А вот трактир этот не я разнес, тут уж не ко мне вопросы. Там, пока мы с этими хамами разбирались, еще народ бунтовать начал. Может, им пиво кислое попалось, или еда невкусная, откуда я могу знать.
– Еда, говоришь, невкусная… – задумчиво произнес Лех. – И что ты теперь намерен делать? Старик трактирщик очень недоволен. Он уже успел накатать жалобу и принес ее в канцелярию княжескую. Хорошо, что секретарь Волка еще не успел проглядеть поступившую корреспонденцию, а то донос мигом бы попал на стол к твоему отцу, а уж какой Серега в гневе, ты себе и сам можешь прекрасно представить. Бумажку мы эту перехватили и уничтожили. Но с трактирщиком что-то делать надо. Мужик из-за вас необоснованно пострадал, на грани разорения. А ему семью кормить, между прочим. Две дочки и целый выводок внуков. Один из них служит в городской полиции. Надежный, кстати, парень.
– Я готов за все заплатить, – понурив голову, ответил Марк.
– Интересно, из каких денег ты собираешься сделать столь щедрые выплаты? Опять отцу в кошелек залезешь? – ехидно осведомился Лех Шустрик. – Это, конечно, можно, только вот сам напортачил, самому и отвечать, я так считаю.
– Ты прав, дядя Лех, я где-нибудь найду деньги и расплачусь с трактирщиком, – сказал Марк.
Побыстрей бы уже закончился этот разговор. Итак, все понятно, дядя его не выдаст, а с трактирщиком они найдут общий язык. Что-нибудь придумают.
– Расплатится он. Ладно, ты об этом не думай. Вопрос с трактирщиком я беру на себя. Заплачу лично из своего кармана, но только учти – эти деньги все-таки придется отработать. Это раз. Два – тебе предстоит еще разговор с Крушилой. Ты что думаешь, ему, как директору Академии, не доложат, чем занимаются его подопечные, пока находятся в увольнении? Вот то-то и оно. Крушила мне уже звонил. Интересовался, как с тобой быть. Сразу отчислить, или сначала выпороть. Но это он не со зла, ты же знаешь дядьку Крушилу. Погневается, потом отойдет. Пока доедешь, уже полегче будет.
14 
