24 
Хромая на все лапы сразу и пьяно виляя из стороны в сторону, скорпион неуверенно помчался к ближайшим скалам, быстро теряя скорость. До прежнего полета над красными песками ему теперь бесконечно далеко.
— Отбегался наш свистун! — хриплым, не своим голосом заорал Киря.
Рогов, чертыхаясь, вытащил бутылку, начал поливать рукоять — держать топор невозможно, опять раскалился. При этом не переставал сыпать приказами:
— Толик, хватай Грача — и бегом к границе! Надо вытащить его отсюда! Палач и Кэт, берите Мнардира и вырезайте камень из первого скорпиона!
— А что там вырезать? — спросила девушка. — Голову надо рубить, и все, так Мнардир говорил.
— Вот и вперед! Сусанин, все нормально?!
— Норма, но синяков он мне точно понаставил.
— Что там с Мазилой?! Ты как?!
— Похоже, руку сломал, болезненно кривясь, ответил арбалетчик.
— Иди за Толиком и Грачом, ты тут такой не нужен. Сусанин, Киря, вы со мной. Надо быстрее догнать второго, он вроде у скал свалился. Нельзя его бросать: за ночь другие твари растащат — и плакал наш камешек.
Рогову больше всего на свете хотелось немедленно развернуться и с максимально возможной скоростью выбраться в нормальный мир. Нет сомнений, что остальные мечтают о том же. Но нельзя: они сюда не как туристы пришли, а с важной целью. Заберут добычу — и только после этого можно дать волю своим желаниям.
Только бы не сгореть заживо: в ходе ожесточенной схватки защита сильно пострадала, от боли шипеть хочется.
Скорпион лишь в самом начале бегства проявлял хоть какую-то прыть. Дальше терял силы все больше и больше, за ним на песке оставался грязный след от высохшей белесой гадости, которая заменяла ему кровь. Даже успей он уйти далеко — найти его не проблема: столь заметную дорожку быстро занести не успеет.
Но далеко скорпион не ушел, он лежал в десятке шагов от одной из округлых скал, которые поначалу так удивляли Рогова. Теперь — нет, не удивляли, однажды удалось оказаться неподалеку от них, как следует налюбовался. На вершинах там обустроены колонии каких-то мельчайших созданий вроде муравьев, передвигающихся блошиными прыжками. В процессе своей жизнедеятельности они выделяют буроватую массу неизвестного состава, та вязкой смолой стекает вниз, по пути застывая, или, скорее, высыхая. Поверх старых натеков образуются новые и новые, скалу из-за этого будто распирает, форма ее изменяется.
Скорпион лежал на брюхе, распластав в стороны чуть подрагивающие лапы. Рогов, подойдя, еще раз плеснул из бутылки на рукоять топора, с горечью убедившись, что это все — последняя вода, не хватит даже на символический глоток.
Ну да и ладно, больше она ему не понадобится.
Примерился, рубанул раз, другой, третий. Панцирь крепкий, но вот же парадокс — одновременно податливый. Будто толстый пластик, армированный стальными нитями — топор его берет, хотя вязнет со скрипом. Но ничего, Рогов умеет бить раз за разом в одно место.
Отрубленная голова откатилась в сторону, испепеляющий свет солнца Гриндира отразился от россыпи мертвых глазок.
— Хватай трофей, Сусанин, — устало приказал Рогов и прикрикнул на Кирю: — Ты чего там копаешься? Давай за нами, сваливаем из этого пекла.
Киря и правда занимался чем-то непонятным. Присел у скалы под нависшими застывшими натеками и что-то там колупал кончиком ножа. Наверное, заметил нечто заслуживающее внимания, но сейчас им не до исследований.
Сейчас надо быстро выбираться. Они сделали то, чего хотели, теперь остается трофейные головы вынести из пекла.
И свои заодно.
Глава 6
Грачу не повезло оказаться на пути разогнавшегося алмазного скорпиона. Пусть по местным меркам мелкий, но все равно бед наделал. Парню сломало несколько ребер и так отбило грудную клетку, что он при каждом вдохе слезы пускал.
Не будь на нем защиты от гриндирского зноя — пришлось бы хоронить. Неширокий нагрудник из стального листа, выделенный щедрым Холодом, смяло будто кусок фольги, жутко смотреть.
Но, возможно, смерть для него — куда лучший вариант. У бедолаги не шевелились ноги, он не чувствовал ничего ниже пояса. Это могло быть следствием перелома позвоночника с повреждением спинного мозга, а такое даже земной медициной не лечится, в большинстве случаев человек обречен на инвалидность до конца жизни.
Пострадавшего уложили на мягкое, перебинтовали всем, чем смогли, фиксируя сломанные кости. И на этом все — что делать дальше, не представляли.
24 
